Моя война. Юрий Алексеевич Слатов

Они что, всех помнят, что ли?

      – Юрка! Ты не поверишь! Помнят! Хоть наркота здесь дешёвая, но всё равно деньги стоит. Что ж им бабки на ветер выкидывать?! Они же специально сначала бесплатно эту дурь раскидывают, чтобы наших бойцов на иглу подсадить. А потом вычисляют тех, кто торкнулся.

      – Понятно. Гады!

      – Конечно, гады. А что поделаешь?

      Старшина встал из-за стола, подошёл к двери. Зацепился взглядом за мои злополучные чемоданы:

      – Юр, давай-ка пока их на стеллаж засунем. Ты как?

      – Как скажешь. Давно пора.

      Олег открыл дверь и прокричал в пустоту:

      – Рубан! Рахматуллин! Ну-ка дежурного ко мне!

      Через пару минут появился сержант:

      – Вызывали, товарищ прапорщик?

      – Да, Серёга. Возьми второго дневального. Из расположения притащите ко мне кровать. Ту, что ничья, понял?

      – Понял. А чо, замполит здесь будет жить?

      – Пока здесь. Не забудь, в шесть часов развод.

      – Да помню! Задолбал меня уже этот наряд!

      – Ладно-ладно, не ной. Завтра рота вернётся, поменяешься.

      – Товарищ старшина, а давайте Залевский пойдёт вместо меня.

      – Рубан! Иди, неси кровать. Я сам решу, кто пойдёт.

      – Ну, товарищ прапорщик…

      Соснович, не дослушав сержанта, захлопнул дверь. Подошёл к своим огромным этажеркам, одёрнул занавеску.

      – Давай, клади сюда чемоданы свои.

      Предварительно я вытащил то, что мне было нужно. И в первую очередь вторую бутылку водки, за что был награждён одобряющим взглядом старшины. Затем впихнул свои баулы на предоставленное место. К своей радости увидел на соседней полке гитару.

      – Олег! Твоя гитара? Играешь?

      – Так, немного. Для себя. А ты?

      – И я для себя.

      – Отлично! Что поёшь? Какие песни в Союзе на слуху?

      – Разные. Кому что нравится. Я и «Машину», и Антонова люблю.

      – О! Я тоже. Ещё наших. Белорусов. «Песняров», «Сябров»…

      – Ну, это вообще без разговоров. А Хоралова слышал?

      – Не. Это кто?

      – Клёвые песни. И поёт классно.

      – Нет, не слышал. Ты кассеты случайно не привёз?

      – Нет. Что-то не подумал.

      – Жаль. Здесь в дуканах, магазинах по-нашему, полно разных кассет с музыкой. Правда, в основном индийские вопли да стоны. Но бывают итальянцы, старый рокешник и даже наши эмигранты. Розенбаума знаешь?

      – Конечно! Он что, эмигрант?

      – Нет, свой. А вот Успенская и Токарев те – да.

      – Этих не знаю.

      – Узнаешь. Их кассеты практически у каждого есть. Слушай, давай по соточке. Там Омеля банчуху самогона приволок.

      – Я знаю. Мне уже Рубан доложил.

      Старшина засмеялся:

      – А как ты хотел? Здесь всё на виду.

      В дверь постучали.

      – Да!

      – Товарищ прапорщик, кровать!

      – Блин! Вы за ней как будто в штаб дивизии ездили. Заноси!

      Поздно вечером в каптёрке Сосновича было не протолкнуться. На весёлый шум и запах