Штопальщик времени. Роза Хуснутдинова

задумчиво произносил обозреватель.

      – Постмодернизм, – с восхищением повторяла студентка из первого ряда.

      – Экспрессионизм, – говорил обозреватель.

      – Экспрессионизм, – мечтательно вздыхала студентка из второго ряда.

      – Простите, пожалуйста, повторите фамилию новенького прозаика по буквам, – попросил кто-то из задних рядов.

      Обозреватель продиктовал по буквам.

      – Хочу заверить, – улыбнулся он в конце выступления, – что наш журнал живёт, здравствует и будет жить, несмотря на уменьшившийся в силу разных обстоятельств тираж.

      – А какой сейчас тираж?

      – Пятьдесят тысяч.

      – Всего пятьдесят тысяч? Раньше был, по-моему, миллион!

      – Три миллиона было. Зато сейчас у нас самые верные, настоящие ценители отечественной прозы.

      – А как выглядит журнал?

      – Пожалуйста! – обозреватель вынул из полиэтиленовой сумки журнал, показал.

      – Это настоящий? Сейчас такой выходит?

      – Конечно.

      – А почему обложка не синяя, а бледно-голубая?

      – Нам сказали, что синяя экологически вредна.

      – Можно поближе посмотреть?

      – Пожалуйста, – обозреватель передал журнал сидящим в первом ряду, журнал стали листать, гладить, читать фамилии авторов, заголовки статей, передавали дальше.

      – Можете оставить нам этот экземпляр? – робко спросил кто-то из преподавателей. – Для университетской библиотеки?

      – Конечно, три экземпляра оставлю… Если б знал, что нужно, взял больше, – и обозреватель вынул из сумки ещё экземпляры журнала, передал в зал.

      – А почему Жириновского выбрали? – вдруг громко спросил мужчина с горящим взором, сидящий сбоку.

      Обозреватель пожал плечами.

      – Я за Жириновского не голосовал, – сказал он. – И родители мои, из Малоярославца, тоже не голосовали за него.

      – А почему Шахрай поссорился с Гайдаром? – вскочил другой мужчина с пятнами на лице. – Почему Фёдоров не справился с Геращенко?

      – Товарищи, товарищи, у нас литературная встреча, – поднялась с места проректор Гаянэ Хачатуровна.

      – Продолжайте, пожалуйста, – улыбнулась она выступавшему.

      Тот продолжил выступление, рассказал о прозе Ерофеева, стихах Дмитрия Пригова, повести Марины Палей.

      – Если у вас есть вопросы, пожалуйста, задавайте, постараюсь ответить, – закончил он своё выступление, вытер вспотевшее лицо платком и дружелюбно улыбнулся студентке из первого ряда, восхищённо смотревшей на него.

      Студентка поднялась, приблизилась к новомировцу, дотронулась пальцем до рукава его джинсовой куртки, прошептала: «Настоящий!» И удалилась на место.

      Аудитория дружно поблагодарила выступавшего аплодисментами.

      Затем поднялся критик из «Дружбы народов», вернее, выплыл из облака сигаретного дыма, в котором пребывал, стали видны волнистые, чуть с проседью кудри и задумчивый, чуть прищуренный