Дарья Рябинина о людях Сибири. Глафира Петровна Копылова

мать.

      – Чаво тебя понесло среди молитвы,– ворчали старухи, но

      Арина упорно проталкивалась к выходу, тащила за руку Дашку.

      Только дома у себя она отдышалась. Теперь, подумала она, жди горя. Но горя не оказалось.

      Тарас вернулся – слух прошел по Медвежьему логу моментально после того, как приехал в деревню похудевший Тapac.

      Первое время Тарас не показывался на люди, чего-то боялся,

      выжидал. Стеснялся что ли – думали люди, – то ли одумался в

      своей дурацкой работе?

      Да и он ли крал лошадей – кто знает, может и украл-то всего одну,

      да попался, а другой за его спиной скрылся, – думали-гадали люди.

      Через год или чуть больше после возвращения Тараса шел Иван

      со своего покоса, держа на плече не свернутую литовку и думал

      о Тарасе. И вдруг повстречал его самого, идущего ему навстречу.

      Оба остановились, взглянули друг на друга и так же молча разошлись. С тех пор Иван стал опасаться всех тарасовых, плохо стал

      спать ночами – не простит Тараска мне этого. Теперь гляди в оба –

      не простит! Дурень я, дурень, зачем высунулся тогда? Кто теперь

      за меня заступится, – каялся Иван, какая-то смутная тревога не

      оставляла его ни на миг. Вскоре, когда шел Иван как-то мимо тарасова двора, налетела сзади специально спущенная и натравленная

      хозяином на усталого Ивана собака – чем-то мстить надо.

      Собака больно рванула за икры Ивана. Он круто обернулся, испугавшись, потерял равновесие и упал на бок. Черный большущий пес, как годовалый бык, навалился сверху. Иван закричал,

      кобель вцепился в плечо и рвал одежду вместе с телом.

      – Помо-ги-и-те! – вырвалось из груди страшно стиснутое слово, – но никого не было на улице в этот час. На одно мгновенье

      мелькнуло лицо Тараса, вышедшего из своего двора. Он улыбался, радуясь, как его собственный черный кобель-страшила рвет за

      него этого дурня Ивана.

      Собака больно рвала тело,норовя уцепить за горло.Иван понял,что дело его плохо,и изо всех сил,схватив за лапу верткого пса ,нажал в сторону, так, что тот взвизгнул от боли.

      В это время что-то нестерпимо больно резануло в плечо: чуть не потеряв сознание, Иван держал за лапу собаку, которая рвала его, рыча и подбираясь к горлу.

      Иван от страха и боли еле смог вцепиться в

      шерсть у горла пса, напружиня все тело, сдавил руками ему горло мертвой хваткой. Был он мужик еще молодой, силы собрав,

      боролся за свою жизнь. Пес бил передними лапами, задними

      драл одежду и кожу с необыкновенной силой. Брюки и рубаха

      Ивана превратились в клочья. Он еще какое-то время продержал

      пса, боясь отпустить. Наконец, кобель обвис, обмяк. Иван отшвырнул его с отвращением от себя, встал, шатаясь, побрел, не

      видя, куда, обливаясь кровью, волоча кровавые тряпки. Кровь

      текла по онемевшему телу, глаза помутились, тошнило, но он

      шел, шел домой. Тараска прошел стороной, дико рыча, угрожая

      и проклиная Ивана. Но Иван ничего не видел и не слышал, силы

      совсем