Басурманин. Дикая степь. Милена Миллинткевич

к ногам хана и, склонился было к его сапогам. Но Дамир грубо отшвырнул пленника.

      – Я тебе пригодиться смогу, только не губи, – обливаясь слезами, причитал рыжебород.

      – Пригодишься, говоришь? Исполнишь все, что пожелаю? – склонившись к пленнику, змеей прошипел Дамир на языке русича. – Хм…может статься.

      В глазах Дамира заплясали искорки бешеного огня.

      – Привяжите к арбе. Я с ним на зоре продолжу, – прошипел хан не глядя на купца, и уже на своем наречии обратился к Мансуру. – Девчонку отведи к Маре. Пусть накормит. Может и в правду сгодится. Не ради себя – ради нее стараться будет. Убить или продать его дочь я всегда успею.

      Сильный порыв ветра поднял вверх клубы пыли с северного склона холма, еще не поросшего зеленым покрывалом сочных трав, и хан решил поскорее укрыться в шатре. Тяжело опустившись на ковер возле походного резного столика с низкими ножками, уставленного богатыми яствами, Дамир наколол на нож большой кусок жареного мяса, жадно откусил. Сильный порыв ветра распахнул полог, чуть-было не задув угасающий в очаге огонь. Хан встал, подбросил дрова, усевшись обратно, отхлебнул белесый напиток из кувшина и раскинулся на подушках. Высокий, жилистый, со смуглым лицом и слегка впалыми скулами, в отблесках пламени он казался собственною тенью. И лишь не затухающие огненные всполохи в яростных глазах не давали никому забыть, что с этим властителем нужно быть настороже.

      Этот поход был тяжелее предыдущего. Дани с покоренных земель собрали немного. И вот когда хан решил, спалив все на своем пути, повернуть назад, ему попался этот русич. Уж он, Дамир, сумеет извлечь выгоду. «Купец шел мимо…, как там его величают… Рязань?» – думал хан. – «Стало быть, что-то да знает про этот город на таких желанных мне землях».

      Отдав последние распоряжения ночной страже, Дамир устроился на походной лежанке. Тихое потрескивание поленьев в очаге и думы о грядущем, постепенно погружали в беспокойный сон. Если он прав, а прав он всегда, то скоро ему понадобятся и свежая голова, и крепкие руки, и…

      – Вставай! – купец проснулся от болезненного пинка в бок. – Хан зовет.

      С трудом разлепив глаза и поднявшись с сырой земли, рыжебород заохал, заскулил. Перед ним, сложив огромные ручищи на груди, стоял Мансур. Этого басурманина купец страшился больше остальных. Его появление не сулило ничего хорошего. Вот и теперь, жесткий удар в спину и железная хватка, которой Мансур вцепился в руку, быстро образумили замешкавшегося русича.

      Светало. Большинство костров погасло. Кочевники были уже на ногах. Спотыкаясь и охая, рыжебород почти бежал рядом с Мансуром, с опаской поглядывая по сторонам.

      Хан сидел у своего шатра. Кланяясь, купец подошел ближе. Кыпчакский властитель молча встал, распахнул перед ним полог, приглашая внутрь. Косясь то на Мансура, то на хана, рыжебород вошел в шатер. Множеств ковров, шелковые подушки на лежанке, выложенный камнем очаг посередь странного жилища, резные светильни и красивые кувшины на низеньком столике. Купец