Басурманин. Дикая степь. Милена Миллинткевич

Только владение луком и саблей продлят твою жизнь! Чего выскакиваешь из–за дерева, словно заяц? Если бы Усман тебя не признал, лежать тебе на траве, как поваленному дереву.

      Но молодой воин, обрадовавшись встречи, казалось, и не слушал. Бегом спустившись по заросшей тропке, обогнул валун, скинул у комеля старого дуба лук, стрелы и бросился к стоявшему поблизости воину.

      – Усман! Брат! А я голос признал, а вспомнить где слышал не могу, – радовался Гайлис.

      Но не успел он приблизиться, как Усман спрыгнул с коня, налетел на младшего брата и повалил на поросшие травой камни.

      – Глупый кеде¹! – прорычал воин в лицо младшему брату. – Ты позоришь атасы²!

      – Оставь его, Усман! – прозвучал сверху тихий голос третьего всадника. – Твой брат горяч и молод! Я сам обучу его. Из него выйдет славный воин!

      – Да, мой господин! – отпустив брата, Усман выпрямился и склонился в почтительном поклоне.

      Гайлис поднялся, и хотел было взглянуть и рассмотреть того, перед кем преклонялись старшие воины, но получил от брата увесистый удар в бок и вынужден был склониться не глядя.

      – Далеко ли жилище Хамзира, Гайлис? – услышал он сверху тот же тихий голос.

      – Здесь, не далеко, господин, – не поднимая глаз, ответил он. – Почтенный Хамзир знал, что вы здесь. Велел встретить и проводить.

      – Веди! А вы, – господин обратился к своим воинам, – здесь ждите.

      И пропустив Гайлиса вперед, стал пробираться по заросшей травой тропе в глубь леса.

      – Приехал! Сам! – смерил придирчивым взглядом гостя старик. – Стало быть, нет больше хана в степях у восточных лесов?

      Хамзир налил в чашу отвара и поставил перед гостем, сидевшем в темном углу.

      – Явуз-хан повелел, как его в курган уложат, не медля к тебе ехать. Сказывал, ты знаешь всё наперёд.

      – Верно сказывал. Я много чего знаю. Со мной всякие духи говорят. Звери поперед гонцов мне вести приносят. Птицы об ушедшем и о грядущем сказывают. Лес, река, болото павших из мира духов возвращать помогают.

      Глаза гостя полыхнули недобрым огнем.

      – Не всех вернуть можно! – поспешил загасить это пламя старик. – Есть недуги, супротив которых духи власти не имеют.

      – Стало быть, излечить Явуз-хана…

      – Не смог бы ни я, ни духи. Никто! – перебил гостя Хамзир.– Срок его пришел!

      Гость опустошил чашу, и старик поспешил налить ему еще.

      – Ответь мне! Явуз-хан поставил стену вокруг своего становища, как у городов русичей заведено? Из высоких дерев, да с воротами на восход и на закатное светило? Поставил?

      – Поставил. Да только надобность ее открыть не успел.

      – Всему свой черед! Настанут времена, сам все поймешь. Созрели колосья в диких степях. Тугие, спелые налились. Ни лепешек, ни хлебов из того зерна не испечь, кваса пенного не сварить, коням не скормить. Доверху заполнены амбары семенем коварства да злобы. Чтобы уцелеть в битве кровавой, неравной, тебе самому отведать

1

Кеде – мальчишка

2

Атасы – отец