Не дразни меня!. Джеймс Хедли Чейз

молодежи: человек пятьдесят сидели на песке вокруг большого костра. Им всем было от шестнадцати до двадцати пяти. Почти все парни с бородами, у некоторых волосы до плеч. Девушки тоже как по одной выкройке: джинсы, футболки, засаленные шевелюры с длинными челками.

      Тот парень, который пел, был худой и высокий. Лицо и голову скрывала буйная кучерявая растительность, не дававшая даже понять, хорош ли он собой. Певец заметил двух детективов, которые выдвинулись из тени, и тут же умолк. Он сидел на ящике из-под апельсинов. Когда он медленно поднялся с ящика, около сотни глаз уставились на Лепски.

      Кто-то произнес в темноте:

      – Фараон.

      Наступил долгий момент тишины и оцепенения, а потом худой и высокий певец отложил гитару, обошел сидевших в кружок хиппи и остановился перед Лепски.

      – Я в лагере главный, – сообщил он. – Чет Мисколо. Что-то случилось?

      – Да, – подтвердил Лепски. – Детектив первого класса Лепски. Это детектив Лукас.

      Мисколо кивнул Дасти, и тот кивнул в ответ.

      – В чем проблема?

      Лепски протянул ему три поляроидных снимка:

      – Знаешь ее?

      Мисколо подошел к факелу, посмотрел на снимки, потом перевел взгляд на Лепски:

      – Знаю, это Джейни Бандлер. Как будто мертвая.

      Вздох пронесся над группой молодежи, все начали подниматься на ноги.

      – Верно, – подтвердил Лепски. – Убита, все внутренности вынуты.

      Над компанией снова пронесся вздох.

      Мисколо вернул фотографии.

      – Появилась вчера вечером, – сообщил он. – Сказала мне, что останется всего на несколько дней, потому что в Майами ее ждет работа. – Он потер рот. – Очень жаль. Мне она показалась нормальной.

      Он говорил с сожалением, и Лепски, наблюдавший за ним, решил, что он искренне огорчен.

      – Чет, давайте выясним, что о ней вообще известно.

      Чувствуя напряжение, исходившее от группы, Лепски уселся на песок. Дасти последовал его примеру, устроившись поближе к факелу и вынув записную книжку.

      Это был верный шаг. Хиппи поколебались, а потом тоже расселись.

      Обоим детективам показалось, что запах жареных сосисок и немытых тел слишком уж силен.

      – Сосиску хочешь, фараон? – спросил Мисколо, плюхаясь на песок рядом с Лепски. – Мы как раз собирались похавать.

      – Не откажусь, – ответил Лепски, – только не называй меня фараоном… зови меня Лепски… идет?

      Толстая девица подцепила вилкой две сосиски со стоявшей на огне сковородки, завернула в бумагу и протянула Лепски.

      – Тому фараону не давайте, – велел Лепски. Он не хотел, чтобы Дасти заляпал жиром блокнот. – А то еще растолстеет.

      Над группой пронесся легкий смешок, и напряжение спало. Дасти скорчил комическую гримасу.

      Лепски откусил сосиску и прожевал.

      – Вкусно. А вы, ребята, понимаете толк в еде.

      – Справляемся, – отозвался Мисколо. – Кто ее убил?

      Лепски доел сосиску. Он сказал себе, что поговорит с Кэрролл насчет сосисок. Кэрролл была неопытная