Белеет парус одинокий. Михаил Лермонтов

жаркою, как пламень,

      Нечеловеческой слезой.

      И входит он, любить готовый,

      С душой, открытой для добра;

      И мыслит он, что жизни новой

      Пришла желанная пора.

      Неясный трепет ожиданья,

      Страх неизвестности немой,

      Как будто в первое свиданье

      Спознались с гордою душой.

      То было злое предвещанье!

      Он входит, смотрит перед ним

      Посланник рая, херувим,

      Хранитель грешницы прекрасной,

      Стоит с блистающим челом

      И от врага с улыбкой ясной

      Приосенил ее крылом.

      И луч божественного света

      Вдруг ослепил нечистый взор,

      И вместо сладкого привета

      Раздался тягостный укор.

      «Дух беспокойный, дух порочный,

      Кто звал тебя во тьме полночной?

      Твоих поклонников здесь нет.

      Зло не дышало здесь поныне;

      К моей любви, к моей святыне

      Не пролагай преступный след.

      Кто звал тебя?»

      Ему в ответ

      Злой дух коварно усмехнулся,

      Зарделся ревностию взгляд,

      И вновь в душе его проснулся

      Старинной ненависти яд.

      «Она моя, сказал он грозно,

      Оставь ее, она моя;

      Отныне жить нельзя нам розно,

      И ей, как мне, ты не судья.

      На сердце, полное гордыни,

      Я наложил печать мою;

      Здесь больше нет твоей святыни,

      Здесь я владею и люблю!..»

      И ангел грустными очами

      На жертву бедную взглянул

      И медленно, взмахнув крылами,

      В эфире неба потонул.

      .

      Тамара

      О! кто ты? речь твоя опасна!

      Тебя послал мне ад иль рай?

      Чего ты хочешь?

      Демон

      Ты прекрасна.

      Тамара

      Но молви! кто ж ты? Отвечай…

      Демон

      Я тот, которому внимала

      Ты в полуночной тишине,

      Чья мысль душе твоей шептала,

      Чью грусть ты смутно отгадала,

      Чей образ видела во сне.

      Я тот, чей взор надежду губит,

      Едва надежда расцветет,

      Я тот, кого никто не любит

      И все живущее клянет;

      Ничто пространство мне и годы,

      Я бич рабов моих земных,

      Я враг небес, я зло природы,

      И, видишь, я у ног твоих.

      Тебе принес я в умиленье

      Молитву тихую любви,

      Земное первое мученье

      И слезы первые мои;

      О, выслушай, из сожаленья!

      Меня добру и небесам

      Ты возвратить могла бы словом.

      Твоей любви святым покровом

      Одетый, я предстал бы там,

      Как новый ангел в блеске новом;

      О! только выслушай, молю;

      Я раб твой, я тебя люблю!

      Когда я в первый раз увидел

      Твой чудный, твой волшебный взор,

      Я тайно вдруг возненавидел

      Мою свободу, как позор.

      Своею властью недовольный,

      Я позавидовал невольно

      Неполным радостям людей;

      В