Белеет парус одинокий. Михаил Лермонтов

гор

      От стен его ложатся тени;

      В скале нарублены ступени,

      Они от башни угловой

      Ведут к реке; по ним, мелькая,

      Покрыта белою чадрой[6],

      Княжна Тамара молодая

      К Арагве ходит за водой.

      Всегда безмолвно на долины

      Глядел с утеса мрачный дом:

      Но пир большой сегодня в нем,

      Звучит зурна[7], и льются ви́ны!

      Гудал сосватал дочь свою,

      На пир он созвал всю семью.

      На кровле, устланной коврами,

      Сидит невеста меж подруг.

      Средь игр и песен их досуг

      Проходит; дальними горами

      Уж спрятан солнца полукруг.

      И вот Тамара молодая

      Берет свой бубен расписной;

      В ладони мерно ударяя,

      Запели все, одной рукой

      Кружа его над головой,

      Увлечена летучей пляской,

      Она забыла мир земной;

      Ее узорною повязкой

      Играет ветер; как волна,

      Нескромной думою полна,

      Грудь подымается высоко;

      Уста бледнеют и дрожат,

      И жадной страсти полон взгляд,

      Как страсть палящий и глубокий!

      Клянусь полночною звездой,

      Лучом заката и востока,

      Властитель Персии златой

      И ни единый царь земной

      Не целовал такого ока!

      Гарема брызжущий фонтан

      Ни разу жаркою порою

      Своей алмазною росою

      Не омывал подобный стан!

      Еще ничья рука земная,

      По милому челу блуждая,

      Таких волос не расплела;

      С тех пор как мир лишен был рая,

      Клянусь, красавица такая

      Под солнцем юга не цвела!..

      В последний раз она плясала.

      Увы! заутра ожидала

      Ее, наследницу Гудала,

      Свободы резвую дитя,

      Судьба печальная рабыни,

      Отчизна, чуждая поныне,

      И незнакомая семья.

      И часто грустное сомненье

      Темнило светлые черты;

      Но были все ее движенья

      Так стройны, полны выраженья,

      Так полны чудной простоты,

      Что если б враг небес и рая

      В то время на нее взглянул,

      То, прежних братий вспоминая,

      Он отвернулся б и вздохнул.

      И Демон видел… На мгновенье

      Неизъяснимое волненье

      В себе почувствовал он вдруг;

      Немой души его пустыню

      Наполнил благодатный звук;

      И вновь постигнул он святыню

      Любви, добра и красоты!

      И долго сладостной картиной

      Он любовался; и мечты

      О прошлом счастье цепью длинной,

      Как будто за звездой звезда,

      Пред ним катилися тогда.

      Прикованный незримой силой,

      Он с новой думой стал знаком,

      В нем чувство вдруг заговорило

      Родным, понятным языком.

      То был ли признак возрожденья?..

      Он подойти хотел не мог!

      Забыть? Забвенья не дал Бог —

      Да он и не взял бы забвенья!

      На брачный

6

Белое покрывало. (Прим. М. Ю. Лермонтова.)

7

Род флейты. (Прим. М. Ю. Лермонтова.)