Всего лишь тень. Карин Жибель

тени, а сами глаза непомерно запали в орбиты.

      Она ужасна. И в то же время красива.

      Особая волнующая красота.

      Красота тех, кто страдает.

      – Почему ты не спишь? – мягко спрашивает Александр.

      – Мне больно.

      Он садится в кресло рядом с ней. Можно подумать, они в больничной палате. Бортик вдоль кровати, консоль, капельницы. Вот уже шесть лет, как квартира превратилась в больницу.

      Потом в место умирания.

      Он берет ее руку в свою и сжимает, но не слишком сильно. Иначе останется синяк.

      – Я уже дал тебе все лекарства, – напоминает он.

      – Если бы ты знал, как мне больно!

      Слезы текут по ее впалым щекам. Он не выносит, когда она плачет. Такое ощущение, что из его собственной кожи сочится кислота.

      – Не волнуйся, прошу тебя. Я посмотрю, что можно сделать… Сейчас вернусь.

      Едва он переступает порог комнаты, как стоны возобновляются с новой силой. Он торопливо идет в кухню. Там открывает ящик, доверху заполненный коробками с лекарствами, и находит морфин.

      Он уже превысил максимальную дозу. А что потом?

      Он готовит инъекцию, а стоны в глубине квартиры сменяются криками.

      Однажды он ее убьет. Сам того не желая. А может, и желая.

      Потому что он больше не может видеть, как она страдает. Потому что она умоляет его об этом каждый день. Без слов, только глазами.

      Потому что он готов отправиться в тюрьму за это преступление.

      Потому что любовь, конечно же, такой и бывает.

* * *

      Так и не набравшись мужества отправиться в постель, она решила не спать до раннего утра.

      Вытянувшись на диване перед телевизором с приглушенным звуком, Хлоя смотрит в пустоту.

      Весь свет включен, телефон лежит рядом. Как и бутылка виски, открытая после ухода Бертрана.

      Не спать, иначе он придет. Не спать, иначе он меня убьет. Или еще того хуже.

      Чего он от меня хочет? Кто он?

      Она пробует приладить Тени лицо. Он высокий, но она не сумела бы с точностью определить его рост. А мужчин ростом от метра восьмидесяти до метра девяносто она знает немало. Кристоф, Мартен… Бертран.

      Она наливает себе еще порцию виски, медленно сползая в опьянение.

      Или это я становлюсь параноиком. Сумасшедшей. Больной, чокнутой.

      Какой из двух вариантов хуже? Если ее реально преследует какой-то мужчина, она может убежать на другой край планеты. Если враг в ней самой, она может хоть на Луну улететь, это ничего не изменит.

      Нет, правда, она не может сказать, что ее пугает больше. А потому старается найти третий вариант, более успокоительный.

      Они правы. Это последствие испуга, все пройдет. Через несколько дней я перестану видеть эту тень, не буду слышать подозрительных шумов. Все вернется в нормальное русло.

      – И я стану главой агентства!

      Она начинает смеяться, делает еще глоток односолодового. Лицо искажается гримасой. Чтобы забыться, ей бы следовало выбрать напиток полегче.

      – И Бертран вернется к моим ногам!

      Мгновением позже она