Тайная тетрадь. Магомед Бисавалиев

момент раздался душераздирающий то ли крик, то ли вой, то ли стон, и мы встали как вкопанные. Это было что-то непривычное для нашего слуха, похожее то ли на голос человека, то ли на зверя, что-то страшное я неведомое для нас. От страха волосы встали дыбом, и перед глазами всплыли ужасные картины из страшилок детства. В горах много рассказывали о приключениях и легендах с каптаром (снежным человеком) в лесах Цора.

      Ибрагим молчал, я несколько раз протер свои уши, не послышалось ли это мне. По его виду чувствовал, что не послышалось, и мы оба боялись спросить, что же это было. В голове прокручивал разные варианты, чтобы не связывать сей жуткий крик с Каптаром, но ничего нормального не приходило на ум.

      Мы пошли дальше. Через час с небольшим замелькали огоньки города. Навстречу пришел один молодой человек из Белокан и направился к кунакам. В Белоканах была совсем иная жизнь и быт людей по сравнению с суровыми горами и аулом, где мы жили. Маленький провинциальный городок у подножья горы, утопающий в зелени. Мягкий субтропический климат и много солнца. Много фруктов и овощей почти с каждого двора, протекающая маленькая изумрудная речушка, спустившаяся со снежных вершин, что белоканцы называют на свой лад булахом. Опьяняющий аромат цветущих роз, виноградные лозы и милые для взора навесы, топчаны, чайные самовары, мангалы для шашлыка и тандыры для хлеба почти в каждом дворе, и приветливые гостеприимные кунаки. После вечерней трапезы мы как скошенные свалились в постель и заснули мертвецким сном от долгой дороги и усталости…

      Крики, хохот и шум во дворе разбудил меня утром.

      – Ле Назирав!!! Люди!!! Есть тут кто??? – кричал наш попутчик прошедшего дня дядя Магома. «Сэр Мух1ама» – называют его в Джурмуте.

      – У вас падарал кушать не бывает что ли? Налейте сто грамм, разожгите костер, подайте кушать, что за вы народ, черт побери…

      Это были своего рода дружеские колкости близких друзей. Сам Магома, был здоровым, физически крепким человеком сорока лет. Внешне был похож чем-то на Емельяна Пугачева из-за бороды, но пышные усы и густая шевелюра больше напоминали молодого Иосифа Джугашвили (Сталина) после ссылки. У него всегда бывали дорогие, красивые лошади-иноходцы. Он пил чачу и не пьянел, сколько бы не пил. Иногда на дружеском застолье бренчал на пандуре и тихим, хриплым голосом пел старинные песни. Пел и шуточные, когда компания пьянела.

      Особо популярна была в те годы русско-аварская песня Магомеда Сулиманова:

      Водку пить, конечно, каждому можно,

      Но не каждому гьеб полезно бугеб.

      Конкьяк ли, если есть, ерунда гуро,

      Но пугает он нас цена борхиялъ.

      Жить к1иго нухалда рижуларелъул

      От души чункизе копой дуниял…»

      – пел выпивший Сэр Мух1ама.

      Такой своенравный и одновременно обаятельный мужик был. Он младше моего отца на лет десять.

      Отец мой среднего телосложения, сухощавый