Танец мотылька. Куколка. Диана Билык

из телефона: глухой и размазанный синтетическим шелестом.

      Муж берет мои руки и, склонившись, целует в раскрытые ладони. Долго дышит и греет дыханием кожу. Будто вечность не прикасался. Вдыхает мой запах, прикрывает веки от удовольствия.

      «Позволь мне все объяснить»… – не говорит, а думает, но я слышу.

      Ить… ить… ить… Окончание закольцовывается в голове. Маршрутка резко останавливается, и я прикладываюсь виском о стекло.

      Распахиваю ресницы и жмурюсь от солнца. Повернули на дорогу к центральному мосту, и теперь лучи безжалостно светят в глаза.

      По местности вижу, что до конечной ехать еще минут десять. Прикрываю веки снова, чтобы не уснуть, а спрятать слезы. Нечего людям видеть мою слабость. Благо, салон забит, и на меня никто не обращает внимания.

      Рядом кто-то встает, зацепив мой рукав, и тут же другой пассажир занимает свободное место. Чувствую тепло, скользнувшее по локтю, и прикосновение к бедру.

      Я отворачиваюсь в окно с огромным желанием провалиться под землю. Зря вышла на люди: так тяжело держать эмоции и не разрыдаться.

      – Чего грустишь, Крылова? – говорит у плеча скрипучий знакомый голос.

      Кощей. Его только не хватало.

      Дергаюсь, чтобы притушить волну дрожи. Осторожно поворачиваюсь, но слеза-предательница все равно скатывается по щеке и, задевая скулу, ныряет под ворот ветровки.

      – Привет, Аким, – говорю осипшим голосом и натянуто скалюсь.

      Он кивает. Золотистый прищур ловит мои эмоции, и тощий отвечает улыбкой. Теплой и добродушной. Он, кажется, повзрослел. Словно не год прошел, а пять. Даже парнем теперь не назовешь – мужчина давно. Скулы шире и острее, глаза выразительней, а волосы все такие же тонкие и блеклые, как солома торчат в разные стороны.

      – Куда едешь? – мягко спрашивает он и показывает в окно.

      – Куда-нибудь. Нужно отвлечься, – отвечаю резко и отворачиваюсь. И больно – не могу не плакать, и стыдно – не маленькая, чтобы прилюдно реветь.

      Да, Аким помог мне выбраться из психушки, да, предупреждал с самого начала не играть с Вольным. Но дружбу с Кощеем я не водила. Знать его не знаю и не хочу, потому что он меня всегда раздражал. Какое он имеет отношение к заданию Марка? Откуда все знал? Да и мутное пятно в моем сознании не дает покоя. Может, прав Ян? Вернется память, и я пойму мужа? Смогу простить?

      Мотаю головой. Разве можно простить издевательства? Пощечины, моральное давление, предательство…

      Сейчас не готова. Нужно время. Остыну, потом и решу. Все равно Вольного не будет в городе еще три дня.

      Но, тут же, жгучая мысль впивается в висок, как игла. Он сейчас обрабатывает очередную «жертву», я знаю его методы, знаю на горьком опыте. И противно, но ревную, как свихнувшаяся. Как представлю, что он другую целует, прикасается к ее телу, входит в нее… Сука! Не смогу остыть. Никогда.

      Глава 5. Дай мне руку

      Мы притормаживаем под мостом, и я встаю. Аким пропускает меня в узкий коридор между креслами. Пробираюсь к выходу, любовно прижав к себе рюкзак.