Танец мотылька. Куколка. Диана Билык

Марк умер. Жалела его. Боялась, что не увижу. До судорог. А он…

      Прогоняю наваждение. Ветер встряхивает шевелюрой исполинского растения, и мелкие тонкие листья, раскрашенные лимонным желтым, пикируют вниз.

      – Пойдем быстрей, – говорю я. Хуже воспоминаний может быть только воспоминание на каждом шагу. Все напоминает о Марке. Будто Вселенная надо мной издевается.

      Аким странно лыбится, а затем подает острый локоть. Соглашаюсь на такое внимание, хотя тощий мне категорически не импонирует.

      – Лучше ты о себе расскажи. Мы ведь виделись с тобой прошлым летом. Ты поменялась очень. Будто горишь изнутри – красавица. Как последний год прошел?

      Сглатываю. Что-нибудь полегче нельзя спросить?

      – С детьми занимаюсь в клубе. Гимнастика, танцы, балет, немного йоги.

      Комплимент пропускаю мимо ушей. Больно надо. Кто поверит, что я красивая с красными глазами и опухшими веками? Фальшь в каждом его слове.

      – А я в детстве пробовал на бальные ходить, но не сложилось, – пожимает плечом Аким. – Ноги кривые, и руки не с того места растут.

      Самокритика прелестная, только вот больше смахивает на подлизывание.

      Я рассматриваю его профиль. Кого-то он мне напоминает, но никак не могу вспомнить. Или форма лица, или размах плеч… А может это выправка, как у солдата?

      Нос у него, как у буратино: острый, дерзкий и чуть приподнятый на кончике. Подростковые прыщи сошли. Даже некий шарм появился во внешности. Но одет все так же безвкусно. Из-под широкой куртки, явно не его размера, выглядывает теплая рубашка в клетку. Джинсы цвета охры затертые и изношенные, с оттянутыми коленями. Зачем ко всему этому наряду черные туфли с острым носком напялил, непонятно.

      Спускаемся по тропинке и направляемся к реке. Ветер дует в лицо, и в нем чувствуется еле заметный запах рыбы. По берегу растягивается кованое ограждение. Слева площадь, где сейчас шумят группы молодежи. Велики, ролики, скейты, чего только нет. А справа, в низину, уходит лесопосадка. Там забор и обрывается.

      – Пойдем, – говорит Аким и направляет меня в густую тень под деревьями.

      – Хватит уже ходить вокруг да около, – говорю я, отцепившись от него и отодвинувшись на безопасное расстояние. Грунтовая дорожка позволяет идти вдвоем. – Говори, откуда все знаешь? Ты же меня сейчас не просто так нашел. Ты в курсе, где Лиза?

      Аким хмыкает. Резко так, будто крышку пепси отделили от бутылки.

      – Пока не знаю, но найду ее. Хочу этого не меньше тебя.

      – Выкладывай, – приказываю, перепрыгивая через бордюр, что разделяет плиточную тропу и ковер из серого песка.

      Пляж здесь тихий и пустой. Октябрь. Уже никто не купается: все сидят около воды на площади. Зачем идти в глушь, если можно повеселиться на чистых лавочках вместе с друзьями?

      – Давай дойдем до… – Аким поворачивает корпус и показывает длинным пальцем куда-то в сторону. Какой же он вытянутый! Как спица. Даже выше стал, за время что я его не видела.

      – А что там?

      – Покажу.

      И