Шолох. Тень разрастается. Антонина Крейн

не менее. У меня экскурсия давненько запланирована. Интересная, ух! Гид нам все расскажет, покажет тайные ходы времен Айдечи – были тут такие шишки в XV-XVI веках.

      – Мел, – спросила я очень тихо. – Ты ведь мне не врешь?

      – Про Айдечи-то? Не вру, конечно! – господин Кес расхохотался. – Экскурсия тебе понравится. И уж точно больше, чем вкус этих рыбешек, – он критично осмотрел улов в ведре и, принюхавшись, скорбно покачал головой: – Нет, есть это не стоит, – после чего широким жестом выплеснул содержимое ведра в море.

      Я вскрикнула:

      – Ты что творишь?!

      – Позавтракаем в городе, – он пожал плечами.

      – Но зачем ты их ловил?

      – Ну что ты прикопалась? Рыбалка – отличное развлечение. А чистка – мне надо практиковаться хоть на каких-то на трупах, извини уж за прямоту. Не людей же резать.

      Насвистывая незатейливый мотив популярной песенки, он направился к городу.

      Я мрачно уставилась на туманную полосу морского горизонта. Этим утром мой спутник резко перестал быть симпатичным. Говорят, такое случается, но обычно в контексте тыкв-карет и кучеров-мышей. То есть не совсем наша история.

      Зато значок Ловчей всё еще со мной, и при этом у меня есть еда. Делать нечего – я пошла за Кесом.

      ***

      Весь день мы провели, как настоящие туристы. Бродили туда и сюда, ели мороженое.

      Чернющий Пик Волн кипел жизнью. Разношерстная публика праздно шаталась по улицам, и сорящий деньгами Мелисандр с походкой дачника чудесно сливался с толпой.

      С каждым часом мое недоумение росло пропорционально количеству сладостей, которые псевдоисторик пытался в меня впихнуть. Это при том, что я к ним равнодушна. И не стесняюсь об этом заявить, когда меня пытаются покормить липкой сахарной ватой. Заявляю я двухфазово: сначала словесно, а потом передариванием ваты проходящему мимо ребенку.

      Но Мелисандр и после этого не сдался.

      Зачем же он это делает? Что, ухаживает? Заботится?

      Я искоса глянула на своего боксероподобного спутника с рожей афериста. Нет, точно не заботится. Что-то тут нечисто.

      Параллельно с нашей тихой борьбой на тему сладостей я всеми способами намекала Мелисандру, что хочу поскорее вернуться в Шолох. Да и ему, кажется, еще вчера не терпелось заняться поисками артефактов. Он лишь отмахивался и переводил тему. Когда колокол в очередной спиральной башне Пика Волн – видимо, это была ратуша – пробил три часа пополудни, я спросила в лоб:

      – Когда мы купим билеты до материка?

      – Наш корабль отходит завтра на рассвете. Так что расслабься и наслаждайся этим прекрасным городом, – раздраженно ответил Кес.

      – У тебя и для меня есть билет? – продолжала допытываться я. – Ты ведь не знал о том, что мы встретимся.

      – Да, у меня и для тебя есть билет.

      – Мел, ты что-то недоговарива…

      – О! Смотри! Уличные артисты, давай поглазеем. Взять тебе пряников?

      ***

      В шесть вечера мы снова стояли перед кованой оградой университета. Через ворота выливался непрекращающийся поток студентов – как раз закончилась последняя