Повелительница волн. Дженнифер Доннелли

вдруг Серафина не захочет выходить замуж, править Миромарой и дарить королевству наследницу? Вдруг она захочет, ну, не знаю, открыть кафе и продавать пузырьковый чай?

      – Не говори ерунды. Разумеется, она хочет править Миромарой. Что за глупости приходят тебе в голову!

      Агнета потянулась за следующим морским ежом, Козима нахмурилась, а Серафина горько улыбнулась. Сколько она себя помнила, она постоянно задавала эти вопросы и неизменно получала один ответ: «Квиа Мерроу декревит». Большинство непостижимых заветов Мерроу не имели для Серафины никакого смысла, как и многие другие правила мира взрослых. И все равно правила приходилось соблюдать, не важно, нравились они ей или нет.

      «Разумеется, она хочет править Миромарой!» – так сказала баронесса. Вот только, по правде говоря, порой Серафине этого совершенно не хотелось. На несколько мгновений у нее даже возникла мятежная мысль: а что будет, если сегодня вечером она откажется пропеть заклинание и уплывет продавать чай с пузырьками?

      Потом Тавия принесла принцессе завтрак, принялась болтать, и все глупые мысли вылетели у Серафины из головы.

      – Прошу, моя дорогая, – говорила няня, ставя на столик серебряный поднос. – Водяные яблоки, икра угрей, губки в маринаде… твои любимые. – Она шлепком отогнала зеленое щупальце, недвусмысленно нацелившееся на еду. – Сильвестр, а ну кыш!

      – Спасибо, Тавия, – поблагодарила Серафина, не обращая внимания на поднос. Есть не хотелось. Принцесса глубоко вздохнула, сосредоточилась, чтобы еще раз повторить заклинание, однако Тавия еще не закончила.

      – Вот еще что… – Нянька прижала синюю клешню к груди. – Сегодня утром личная служанка императрицы Ахади приплыла на кухню, чтобы приготовить чай для своей госпожи. Так получилось, что я знаю, как она любит корсиканских морских червей, и специально проследила, чтобы ей досталось побольше. Съев вторую миску, она рассказала мне, что император в добром здравии, а императрица такая же командирша, как и прежде.

      – Вот как? – небрежно откликнулась Серафина. Она знала, что не следует демонстрировать явное внимание к маталийским новостям, и тем паче новостям о наследном принце. Если она покажет, что сильно в нем заинтересована, этот интерес непременно заметят и примутся обсуждать. – А как поживает принцесса Нила? Когда она пожалует в мои покои? Умираю от желания ее увидеть.

      – Не знаю, дитя, только служанка императрицы Ахади – та самая, с кухни – рассказала мне еще кое-что… о наследном принце, – заговорщическим шепотом продолжала Тавия.

      – Это так мило с ее стороны, правда? – проговорила Серафина. Она знала, что заядлая сплетница Тавия с нетерпением ждет расспросов, поэтому хранила молчание. Она решила схитрить.

      Какое-то время Тавия молча страдала, и наконец ее прорвало:

      – О, Серафина, неужели тебе не хочется узнать, что еще рассказала служанка? Она сказала, что чешуя у наследного принца глубокого синего оттенка, и он носит серьги, а волосы собирает в хвост, как у гиппокампа!

      – Махди носит серьги? –