Древо прошлой жизни. Том II. Призрак легенды. Александр Гельманов

такие плохие управдомы?

      – Дело не в местных управдомах, а в том, что солому на крышах давно пора заменить черепицей. А ей распоряжается самый главный управдом, хотя по Конституции она принадлежит всем. За последние сто лет их сменилось десять, и ни один из них ещё не приступил к капитальному ремонту. Прикинь, Жан-Мишель. Население России – всего три процента землян, запасов черепицы у нас тридцать один процент от мировых, а крыши всё равно текут.

      Страна может прокормить до миллиарда землян – у неё пятьдесят два процента самых плодородных земель на планете, а в избах хоть шаром покати.

      – Не понимаю. А люди у вас какие?

      – Трудяги, как мы с тобой. Обыкновенные, но смотря где. В Сибири говорят: с тебя бутылка, а в Москве – с тебя стакан.

      – Жадные?

      – Наоборот, щедрые. Сибиряки великодушнее. Большой душе надо много всего, в том числе и выпить, а выпить мы не дураки, потому что всегда пили с горя. Причём пили водку, а не натуральные вина, – виноград мы вырубали. А как однажды заявил наш бывший премьер Черномырдин, «лучше водки хуже нет».

      – Разве с горя можно вырубить виноградник?

      – Ну, это трудно объяснить. А виноград вырубали в надежде, что в голове у народа созреет свежая национальная идея. Вот у вас есть своя национальная идея?

      – Да, это величие Франции, – с плохо скрытой гордостью ответил Жан-Мишель.

      – А у нас особенности национальной идеи в поиске вариантов ответа на вопрос, что делать, и кто виноват. Это классика русской демократии, всё другое считается вредным модернизмом. Правда, сегодня ничто американское нам не чуждо.

      Жан посмотрел на меня непонимающим взглядом.

      – Да всё просто. Это, как бы, кого бы найти, чтобы дать в морду за то, что опять получилось как всегда, а не как надо. Форма идеи никогда не меняется, а содержание придумывает тот, кто хочет оставить всех в дураках. Но к этой идее добавилась ещё одна: как выжить? Например, как приобрести квартиру, еду, лекарство и остаться в живых. Или как выжить без жилья, продуктов и медикаментов, потому что могут убить, обмануть, отравить или разорить. В этом заключается вся свобода выбора. И так во всём.

      Вечером, когда мы закончили работу и уходили с поля, у меня ныло всё тело. Из города вернулся Жильбер. Он раздал работникам купленные на заказ мелочи и переговорил с Жаном. Бригадир попросил у меня паспорт, записал мои данные и, похлопав по плечу, сказал. Что я могу продолжать работу. Меня предупредили, что трудиться придётся не меньше месяца, и пообещали платить раз в неделю.

      В нашем домике было три больших комнаты и кухня с настоящим выложенным из камня очагом. В полуподвальном, или цокольном этаже, в который вела лестница, располагались большие обеденные столы. Там же, внизу стояла огромная фляга с розовым столовым вином, которым работники утоляли жажду. Еду нам привёз какой-то парень из поместья. Он приехал сюда вместе со знакомой мне девушкой. Она служила домработницей,