Адам Протопласт. Олег Лукошин

рассуждения и почти столь же пассивное выстраивание линии обороны.

      Но осознание явления и источников, из которых оно проистекает, – уже немалое достижение. Большинство человекозверей проживают всю жизнь в беспрекословном подчинении условиям реальности и царящим в ней нравам, беспрекословно принимает их и, более того, выводит из этого подчинения некую жизнеутверждающую философию.

      Павел далеко не всегда мог внятно и чётко отреагировать на предлагаемые ему обстоятельства, но он никогда не принимал их как неизбежную данность. Протест – пусть робкий, пусть не вполне осознаваемый им самим – жил в нём постоянно.

      Да, пожалуй, это дорога к душевному неспокойствию, но жизнь сама по себе крайне неспокойная вещь: она всё равно выдавит из тебя все соки и всё самоуспокоение, вопрос лишь во времени. Так что лучше ей хоть в чём-то сопротивляться, чем принимать полностью и безоговорочно.

      Все явления жизни взаимосвязаны – эту истину Павел уяснил ещё в раннем детстве. Если тебя бьют в туалете ногами два пьяных сержанта, значит за этим стоит долгая – наверняка, вековая – дорога из сонма взаимоотношений, явных и неявных ритуалов, проникновений и внедрений поведенческих инстинктов, стандартов сознания. Этот эпизод рассказывает о человеке гораздо больше, чем все учебники по истории и психологии.

      Он даже не вполне удивлялся жестокости как таковой – в конце концов, человек лишь часть животного мира и обязан быть агрессивным ради выживания – но для чего его учат жестокости в такой обильной и концентрированной форме? Вот вопрос, который не давал ему покоя.

      Да, я вполне могу стать таким же, рассуждал он, клыкастым и яростным, мне это по силам, я чувствую в глубинах личности осязаемое пространство для принятия подобной поведенческой матрицы. Но при этом я понимаю, что в повседневной жизни она не принесёт мне никакой пользы. В обыкновенной стабильной реальности агрессивность и жестокость смогут привести лишь в тюрьму. Они воспринимаются обществом как угроза, как бунт, как выпадение из нормы. Почему же их столь настойчиво внедряют здесь?

      Ответа действительность не давала. Но подтверждение своих сомнений Тимохин находил постоянно, уже после того, как годы службы превратились в воспоминание.

      Ни с кем из сослуживцев контактов он не поддерживал, ни на какие совместные встречи не выезжал, но новости то об одном, то о другом вольно или невольно постоянно долетали до него.

      Особенно много их стало в нулевые, когда Павел приобрёл компьютер и погрузился в интернет-реальность. В эпоху интернета новости не сдерживает ничто. Вот один сел в тюрьму. Другого убили. Третий повесился. Четвёртый разбился на машине. И все – самые прыткие, самые агрессивные. Принимавшие правила жизни сполна, во всех гулких ответвлениях и жестоких проявлениях.

      Лишь тихонькие да неприметные тянут лямку до самой глубокой старости.

      Павел уверен,