Адам Протопласт. Олег Лукошин

и к чему стремиться.

      Послание ложное, нелепое, он отрицает его и не может согласиться с ним ни в одном пункте, но вынужден как-то переваривать и непроизвольно реагировать на него.

      Стать обыкновенным. Жениться. Обзавестись детьми. Что в этом плохого?

      Вот я, пишущий эти строки, ступил на эту тропу и как бы даже вполне доволен. Стало теплее, сытнее, уютнее. Гнёт мыслей не разрывает на части. Неврозы утихли. Миссия понятнее. Жизнь спокойнее.

      И он, Павел Тимохин, вовсе не подозревая о моём существовании, тоже не мог не рассматривать подобный вариант как своеобразный выход из тупиков мысли, в которые постоянно загонял сам себя. Выход из тупиков существования, которое требует стать чем-то большим, чем он является.

      Женитьба выглядела самым идеальным способом погрузиться в человеческое, унять молчаливые запросы матери и попробовать стать обыкновенным.

      Но в какой-то момент он ударил по тормозам. И не просто оборвал эту глупую интрижку с девушкой, к которой не ощущал никакой симпатии, но и в очередной раз уволился с работы.

      Секса не случилось.

      Сам я лишился девственности довольно поздно – в двадцать один. Но при таких вкусных обстоятельствах и в такой романтической локации, что ради этого стоило потерпеть.

      Произошло это в июне 1996 года в Крыму, где я работал вожатым в пионерском лагере «Кастель», что расположен под Алуштой.

      «Кастель», как меня заверили, второй по величине пионерский лагерь Крыма после «Артека». Я был студентом Елабужского педагогического института и в южный пионерлагерь попал через друга-крымчанина, который вместе со мной учился на одном курсе факультета иностранных языков.

      После третьего года обучения полагалось пройти практику в пионерском лагере и, конечно, вариант с Крымом выглядел чрезвычайно привлекательным. Особенно если учесть, что до того времени я ни разу не бывал на юге.

      Крым тогда был украинским, и весь корпус вожатых состоял из студентов украинских педагогических вузов – Киевского и Нежинского. По крайней мере, моя память сохранила названия именно этих городов.

      Помнится, украинские ребята искренне удивили меня своей активностью и горячей вовлеченностью в политические события. Аккурат в тот самый период, в июне 1996 года в России проходили приснопамятные выборы президента, в которых Зюганов имел реальнейший шанс обойти Ельцина. И вроде бы обошёл, как признаются сейчас некоторые высокопоставленные личности.

      Так вот, я, россиянин, относился к тем выборам совершенно наплевательски, а украинцы – они горели, переживали, жили ими. Соберутся в кружок – и обсуждают. Постепенно переходя на собственные дела и вставляя при этом какие-то совершенно незнакомые мне факты из украинской действительности: отставки министров, бегство премьера, политические программы партий.

      Стою рядом с ними – и чувствую себя неуютно. Блин, думаю, вы в Крыму, рядом море и доступные девушки – а вы про Ельцина с Зюгановым!

      Ничуть