Башни витаров. Валентина Хайруддинова

выбрал жизнь на болотах? Но ведь, как я понимаю, это вовсе не твоя судьба? Ведь жил ты раньше в Дювоне, разве нет? – спросил Синигир.

      – Давно, много-много лет назад. Я был совсем юн, вот как Тимша, – углежог кивнул на зверолова.

      Тимша, у которого замечание Мура о своем возрасте не вызвало восторга, хотел спросить, как же углежог оказался на болотах. Но тот добавил, предвосхитив вопрос:

      – Я сам, по своей воле, выбрал Черные болота. Но не всегда наш выбор совпадает с желанием. Я не мог оставаться в Дювоне: либо болота, либо гибель.

      – То есть ты не совсем углежог, – уточнил Синигир, выразительно посмотрев на зверолова, – это после войны карагаев и витаров ты стал жить на болотах?

      Мур взглянул на Синигира, потом на Тимшу и неожиданно поднялся:

      – Думаю, моя жизнь не стоит того, чтобы обсуждать ее так долго. Завтрак затянулся, а нам пора в путь. Уже давно рассвело.

      Он решительно вышел, не оглядываясь на озадаченных спутников.

      – Наш углежог скрывает истину, – Синигир тоже поднялся, – и я даже знаю, какую.

      – Ты по-прежнему считаешь его витаром? – спросил Тимша, складывая в мешок еду, оставшуюся от завтрака, – но, кроме догадок, нет ничего, что…

      – И наблюдений, – прервал товарищи Синигир, – как и ты, я доверяю своим глазам.

      Мур выезжал со двора, когда охотник и зверолов оседлали коней, поэтому они ехали сзади и могли продолжить разговор.

      – Путешествовать с Муром становится опасно, – говорил негромко охотник, – вот окажемся мы на Вонючих болотах, где не могут жить люди, и там они вместе, витара и Мур, нашлют на нас столбняк какой или лихорадку.

      – Да ведь Мур не сказал бы о ведьме, если бы хотел нам зла. Ведь мы сами вызвались ехать, – не соглашался Тимша, – и зачем ему вредить, мы ведь хотим помочь?

      – В чем помочь? Тут ведь чары, – покачал головой охотник, – как бы выпытать хоть что-то! Но Мур хитер, и ни в чем не признается.

      – Да, может, Муру не в чем признаваться, – защищал углежога юноша.

      – Тихо, – зашипел охотник, – у него такой слух – любой охотник позавидует.

      – Мур удивительный, я таких людей не встречал.

      – Ха! Не мудрено! Во-первых, ты знаком только с жителями Синего леса, – усмехнулся Синигир.

      – А во-вторых? – подозрительно покосился на спутника зверолов.

      Он справедливо опасался намеков на свой юный возраст и неопытность. Но охотник вовремя спохватился, и вполне невинно ответил:

      – Во-вторых, может, он и не человек вовсе.

      – Ну и пусть Мур – витар! Рыцари-всадники первыми начали эту войну, а чародеи только защищались, не будучи виноватыми, – решительно заявил зверолов.

      – Да, он точно витар: все-то знает и о войне, и о карагаях, и о чародеях. Я считал: мне известна немного жизнь в Дювоне, но оказывается, ничего мне не ведомо.

      – А откуда тебе так хорошо знакома жизнь в Дювоне? – поинтересовался Тимша, решив прояснить вопрос с происхождением