Башни витаров. Валентина Хайруддинова

лет прошло, а увидел тебя – сразу предстал перед глазами портрет в галерее.

      – Какая галерея? – удивился Синигир.

      – У Зеленой башни, – озадаченно ответил Мур, бросив взгляд на юношу.

      – Ладно, спрошу по-другому: какой портрет? – совсем ничего не понимал охотник.

      – Ты не знаешь?

      – О чем?

      – И ты ничего не сказал ему? – удивленно приподнял Мур бровь, обернувшись на зверолова.

      – Нет, я не успел: Синигир так быстро уснул, – пробормортал юноша.

      – Так. Подождите. Когда это я уснул? О чем вы? – Синигир, кажется, начал терять терпение: голос его зазвучал почти грозно.

      Зверолову пришлось передать вчерашний разговор с Муром.

      Синигир сначала смотрел на рассказчика широко открытыми глазами, затем тронул коня. Теперь все ехали рядом по довольно широкой дороге и молчали. Один думал о том же, что и вчера, второй – о том, кто же его спутники на самом деле, а третий – что все это значит?

      Путь всадников лежал на север. Теперь пустошь находилась справа и слева, а впереди, на севере, простирались темной полосой Черные болота, суровое место, не предназначенное для жизни живых существ. Пока странники не выехали за пределы пустоши, еще кое-где встречались лачужки глиномесов, лепивших камень из бурой глины, да песчаные норы, откуда добывают коричневый песок.

      Первым нарушил молчание Синигир:

      – У меня нет оснований не верить тебе, углежог, но я согласен со звероловом: я тоже верю только своим глазам. Увижу портрет – буду думать.

      – Можешь спросить у тетушки. Она-то точно знает, – подсказал Тимша.

      – Если попаду к ней, – буркнул охотник, – не забывай, куда мы едем.

      Он помолчал минуту, а затем, обращаясь к юноше, заметил язвительно:

      – Когда нужно рассказать что-то важное, некоторые вдруг предпочитают помалкивать. С чего бы такая скрытность?

      Тимша оглянулся, поискал глазами того, кому предназначены язвительные слова Синигира. Не найдя никого, пожал плечами и продолжил созерцать окрестности.

      В полдень путники сделали привал, пообедали остатками завтрака, причем Тимша мысленно поблагодарил охотника за то, что они не остались голодными.

      Солнце клонилось к зениту, время от времени прячась за облаками – непременными спутниками пустоши. Мрачные просторы навевали уныние. Даже Тимша не тревожил спутников вопросами и ответами, хотя и не переставал вертеть головой по сторонам. Но ничего замечательного не происходило: ветер, не встречая препятствий, гулял по бурой пустыне, редко встречающиеся чахлые кустики протягивали веточки к солнцу, которое не спешило дарить им свет и тепло, скупилось, словно затаив обиду на эти земли. Но даже они, эти лучи, не оживляли окрестности, напротив, вспыхивая, яркий свет вдруг окрашивал Бурую пустошь странными цветами: желто-серым, темно-коричневым или грязно-розовым. Эти превращения не слишком радовали глаз, скорее, угнетали.

      Постепенно подкрадывались сумерки, ложились сизые