Башни витаров. Валентина Хайруддинова

небесные! – подумал, вздыхая, Синигир, – неужто во время всего путешествия такое пробуждение меня ожидает каждое утро?!»

      Через мгновение, открыв глаза, он простонал:

      – Так еще ночь!

      – Уже утро, – донесся откуда-то из глубины комнаты бодрый голос Тимши, – просто здесь темно. Вставай, говорю!

      – Да почему темно-то, если утро? – обреченно бормотал Синигир, позевывая и оглядывая помещение.

      Едва-едва рассвело – это Синигир понял, посмотрев на серый прямоугольник окна. В сизом полумраке с трудом различались очертания предметов. Камин потух, поэтому было прохладно.

      Ох, как Синигиру не хотелось покидать уютную кровать! Но Тимша опять звонко призывал его вставать.

      – Да сейчас! – сердито отозвался охотник.

      Синигир принялся одеваться, но думал не о предстоящей дороге – из головы не выходила вчерашняя беседа с углежогом. Перед глазами охотника стояли то мрачные глаза Мура, то его чистые – ни следа сажи – руки, то сильная высокая фигура. Наскоро собрав вещи, он спустился вслед за Тимшей вниз.

      В неуютном мрачном помещении было тепло: охотник с удивлением посмотрел на горящий камин. Похоже, его топили всю ночь. Хозяин сидел у стола в напряженной позе и слушал Тимшу.

      – Ты так рано встал? – спросил Синигир, пожелав доброго утра, – вон – камин натопил.

      – Я не ложился, – отозвался Мур.

      – Что-то случилось? – поинтересовался Синигир.

      – Бессонница, – не поворачивая головы и не меняя мрачного тона, сказал Мур.

      – Так мы возьмем еду? – напомнил о себе зверолов.

      Мур кивнул.

      – Я тогда пойду, соберу все, – юноша поспешил подняться наверх.

      Синигир хотел было попрощаться и выйти, но вдруг в тишине Мур произнес, тяжело роняя слова:

      – Я не советовал бы вам ехать к знахарке.

      Синигир молчал, соображая, что бы это значило. Объяснений он не нашел и решил: если Мур преследует какую-то цель, сам продолжит разговор. Так и случилось. Углежог, наконец, повернул голову, поднял глаза и, сверля охотника суровым взглядом, продолжил:

      – Ты как будто вполне здоров. А до знахарки – полдня пути, потом обратно. Вы потеряете время.

      – Ничего, – вежливо ответил Синигир, понимая: разговор этот неспроста, – мы не очень-то торопимся. Да и Тимша не согласится: он уверен, что яд до сих пор действует.

      – Послушай меня внимательно, охотник! – голос углежога утратил бархатную мягкость – остался лишь жесткий металл, – о том, что произошло в Синем лесу, как можно скорее нужно сообщить верховному Бескиду. Нельзя терять время!

      – О чем ты? – вполне искренне удивился Синигир, – что сообщить верховному Бескиду?

      – О силы неба! – воскликнул углежог, и теперь голос его звучал почти угрожающе, – ты не понял меня?! О том, что произошло с твоим другом!

      – Но почему об этом событии должен знать верховный Бескид? И к тому же зверолов мне не друг, – озадаченно ответил Синигир, удивленный