Когда пируют львы. И грянул гром. Уилбур Смит

двигались по высокой траве саванны цепью, ноздря в ноздрю, держались в седлах расслабленно, и лошади ступали ровно.

      У правого стремени Шона длинными шагами бежал тот самый рослый зулус, бежал легко, с лошадью вровень, не отставал. Время от времени Шон отводил взгляд от горизонта и смотрел на Мбежане; странное дело, когда он видел его рядом, на душе становилось спокойнее.

      На ночь они остановились в неглубокой, заросшей травой долине. Огня не разводили, поужинали вяленым мясом – жевали его черные просоленные полоски, запивая водой.

      – Только время зря тратим, – ворчал один из бойцов, по имени Бестер Кляйн, – тут хоть два дня скачи, и духу зулусов нет.

      – Надо поворачивать назад, к своим, – поддержал его Шон. – Все едем и едем, все дальше и дальше, так всю потеху пропустим, когда начнется.

      Стеф Эразм поплотнее завернулся в одеяло: ночи становились прохладные.

      – Потеху, говоришь? – Он ловко сплюнул в темноту. – Пусть себе потешаются сколько хотят, а мы лучше поищем стада.

      – Тебе что, так хочется пропустить самое интересное?

      – Слушай сюда, парень. Я гонял бушменов в Карру и Калахари, я дрался с косами и фингами на берегах Фиш-ривер, ходил в горы на Мошеша с его воинами-басуто. Матабеле, Зулу, Бечуана – потехи у меня в жизни хватало со всеми. А вот четыре, а может, и пять сотен голов первоклассного скота – отличная награда за то, что мы пропустим самое интересное.

      Стеф лег на спину и поправил под головой седло.

      – И вообще, с чего ты взял, что стада никто не охраняет? Будет тебе потеха, обещаю.

      – А откуда ты знаешь, что скот у них где-то здесь? – стоял на своем Шон.

      – Он здесь, – твердо сказал Стеф, – и мы его найдем.

      Он повернул голову к Шону:

      – Тебе первому караулить, так что смотри не засни.

      Он сдвинул шляпу на лицо и пошарил рукой справа, желая убедиться, что винтовка на месте.

      – Спокойной ночи, – послышался его голос из-под шляпы.

      Остальные тоже завернулись в одеяла и уснули прямо так, в одежде, не снимая сапог, с винтовками под рукой.

      Шон двинулся в темноту проверить пикеты нонгаев. Ночь выдалась безлунная, зато звезды поражали величиной, – казалось, они совсем близко к земле. В звездном свете виднелись на бледном фоне травы темные пятна четырех пасущихся лошадей.

      Обойдя лагерь, Шон убедился, что двое часовых не спят. С севера подход охранял Мбежане, и Шон направился к нему. Ярдах в пятидесяти увидел очертания куста, возле которого он оставил Мбежане.

      Шон вдруг хитро улыбнулся; опустившись на четвереньки, он взял винтовку в обе руки и начал осторожно подкрадываться к кусту. Полз он медленно и бесшумно, прижимаясь к земле.

      За десять шагов до куста Шон остановился и поднял голову, стараясь двигаться совсем незаметно. Он вглядывался в темноту, среди чахлых ветвей и листьев высматривая очертания зулуса. И вдруг шеи его, чуть пониже уха, сразу за челюстью, коснулся кончик дротика. Шон замер, скосив глаза в сторону, и при скудном свете звезд увидел Мбежане, с копьем в руках стоящего над ним на коленях.

      – Нкози