Шумит, не умолкая, память-дождь…. Давид Самойлов

корню подниматься, падать с неба.

      Вода устала петь, устала течь,

      Сиять, струиться и переливаться.

      Ей хочется утратить речь, залечь

      И там, где залегла, там оставаться.

      Под низким небом, тяжелей свинца,

      Усталая вода сияет тускло.

      Она устала быть самой собой.

      Но предстоит еще утратить чувства,

      Но предстоит еще заледенеть

      И уж не петь, а, как броня, звенеть.

      Ну, а покуда в мире тишина.

      Торчат кустов безлиственные прутья.

      Распутица кончается. Распутья

      Подмерзли. Но земля еще черна.

      Вот-вот повалит первый снег.

      10 сентября 1964

      «Вода моя! Где тайники твои…»

      Вода моя! Где тайники твои,

      Где ледники, где глубина подвала?

      Струи ручья всю ночь, как соловьи,

      Рокочут в темной чаще краснотала.

      Ах, утоли меня, вода ручья,

      Кинь в губы мне семь звезд, семь терпких ягод,

      Кинь, в краснотале черном рокоча,

      Семь звезд, что предо мной созвездьем лягут.

      Я притаюсь, притихну, как стрелок,

      Боящийся спугнуть семью оленей.

      Ручей лизнет мне руку, как телок,

      И притулится у моих коленей.

      1965

      Память

      Е<вгении> Л<аскиной>

      Я зарастаю памятью,

      Как лесом зарастает пустошь.

      И птицы-память по утрам поют,

      И ветер-память по ночам гудит,

      Деревья-память целый день лепечут.

      И там, в пернатой памяти моей,

      Все сказки начинаются с «однажды».

      И в этом однократность бытия

      И однократность утоленья жажды.

      Но в памяти такая скрыта мощь,

      Что возвращает образы и множит…

      Шумит, не умолкая, память-дождь,

      И память-снег летит и пасть не может.

      1964

      Фейерверк

      Музыкантам, музыкантам

      Было весело играть.

      И под небом предзакатным

      Трубам весело сиять.

      Но окрестности темнели,

      Угасал латунный сверк.

      И, когда сомкнулись ели,

      Вдруг ударил фейерверк.

      С треском, выстрелом и шипом

      Он распался на сто звезд.

      Парни в танце с диким шиком

      Мяли девушек, как воск.

      И опять взлетел над парком

      Фейерверк и прянул вниз.

      И тогда с тревожным карком

      Галки стаями взвились.

      И рассыпалися черным

      Фейерверком, прянув вверх.

      Но хвостом разгоряченным

      Вновь распался фейерверк.

      Светла начали крутиться,

      Поднимаясь к небесам.

      И тогда другие птицы

      Заметались по кустам.

      Ослепленные пичуги

      Устремлялись от огней,

      Трепыхаясь словно чубы

      Перепуганных коней.

      И тогда взлетел Огромный,

      Словно лопнуло стекло.

      И сияющей короной

      Всплыло нежное Светло.

      Как