Последний час надежды. Константин Бояндин

Нормальный, живой. Рядом с ним полицейский – тоже на вид вполне нормальный.

      – Я задам вам несколько вопросов, – полицейский взял блокнот. – Если…

      – Вы можете говорить, мсье? – Таракан прервал его жестом. – Вы уверены? Пять минут, – Таракан показал полицейскому растопыренную ладонь. – Он ещё не вполне пришёл в себя.

      – Хорошо, – согласился полицейский.

      Я выслушал обычные вопросы – видел ли я кого-нибудь рядом с собой, уверен ли, что это несчастный случай, что-то там показалось водителю, плохо работали тормоза и ещё вопросы, один глупее другого.

      Я прикрыл глаза, а когда открыл, то рядом со мной была Шарлотта.

* * *

      – С тобой всё в порядке? – спросил я. Она рассмеялась и расплакалась, быстро взяла себя в руки.

      – Всё, всё со мной хорошо, я там чуть от страха не умерла. Спасибо, Брюс. Ты как?

      – Всё цело, – так заверил меня Таракан. – Сказали, недельку тут полежу, потом отпустят.

      – Я никуда не поехала, – заявила Лотти. – Нашла тут себе комнату, в общаге я всё равно не останусь. Можно, я буду заходить к тебе?

      Я улыбнулся. – Конечно, Лотти.

      – Брюс, – она склонилась надо мной. – Я люблю одного человека, и другого не будет. Но я могу быть очень хорошим другом.

      – Зачем ты мне это говоришь?

      – Чтобы ты правильно понял вот это.

      И она снова поцеловала меня. На этот раз вкус был сладким и непереносимо приятным.

      – Кому-то точно очень повезёт, – прошептала она и поцеловала меня в лоб. – Я вернусь, Брюс. Принести тебе что-нибудь?

      – Музыку, – попросил я. – У меня в комнате на столе плеер.

      – Хочешь, я позвоню твоей матери?

      – Нет, – возразил я. – Вот этого не нужно.

      Мы долго смотрели друг другу в глаза.

      – Держись, – она сжала мою ладонь. – Ты спас меня, а я такое никогда не забываю. Увидимся!

      Как только она ушла, я понял, что на шее нет «счастливого пенни». Он мог остаться там, на дороге, я мог случайно сорвать его с шеи. Но отчего-то казалось, что я ощущал его прикосновение, когда очнулся в первый раз.

      Брюс, больница, 13 апреля 2009 года, 16:00

      Сидеть – лежать – здесь оказалось спокойно. Никто не приходил, кроме персонала – голова у меня кружилась, и о своём видении, про зомби, я предпочёл не рассказывать. Не то перевезут в другое отделение и будут лечить совсем от другого.

      Хорошо бы, если никто не сообщит матушке, что я попал в больницу. Она тотчас же приедет, поднимет всех на уши и будет сидеть рядом, никуда не отходя. Но сейчас мысль о том, что она может отравить своей заботой моё пребывание здесь, страха или злости не вызывала. Я вообще не мог ощущать страх или злость.

      Не знаю, кто положил мне платок под подушку. Может, я сам и положил. Но когда голова начинала кружиться особенно сильно, я находил его там – и почти сразу же становилось легче. Я ничего не понимал – почему платок всё ещё у меня, ведь его отняли ещё там, на вечеринке. Чьи это фокусы? Ники? Или у меня уже начались галлюцинации? От платка по-прежнему пахло жасмином и он оставался неизменно чистым.

      Мне