Ютланд, брат Придона. Юрий Никитин

все ветки сожгла? Эх, не возьмут тебя замуж в Артании.

      Она сказала язвительно:

      – Да? Ну как я тогда жить буду?

      – Сам не знаю, – сказал он с сочувствием, – бедняжка…

      Он принялся разделывать оленя, хорт жадно следил и облизывался, но он первым поднял голову, зарычал, ноздри начали часто раздуваться.

      Деревья, как ей показалось, шатнулись в стороны, когда между ними выметнулись три огромные кошки, очень уж огромные. Длинными мягкими прыжками понеслись на них почти бесшумно и с такой скоростью, что превращались в неких причудливых гусениц с десятком пар лап.

      Мелизенда в жутком ужасе сжалась в комок, сердце кольнуло и оборвалось, а страшные звери мчатся прямо на нее, в желтых глазах смерть, в раскрытых красных, как горящий костер, пастях длинные острые зубы.

      Ютланд встал на их пути, Мелизенда успела увидеть начало его замаха, затем был треск, одна гигантская кошка рухнула и забилась в конвульсиях, вторая перепрыгнула их и ринулась на Мелизенду.

      Она закрыла глаза, по плечам ударило нечто твердое и острое, исчезло, затем услышала совсем рядом тяжелый двойной удар, не выдержала и открыла глаза.

      Рядом хорт с гарчанием ухватил кошку за холку и треплет ее, как тряпку, хотя та втрое больше его, а третья, последняя, кувыркается по сухой земле и не может остановиться.

      Ютланд ринулся за нею и двумя страшными ударами дубины разбил ей голову так, что из нее брызнула желтая кровь, будто разбил переспелую дыню.

      Мелизенда прокричала в страхе:

      – Хорт!.. Помоги ему!

      Ютланд посмотрел, покачал головой.

      – Пусть учится. Он еще щенок…

      Она вскрикнула:

      – Щенок? Это щенок?

      – Я ж говорил, – буркнул он с презрением. – Хорт – щенок, конь – жеребенок, а я – невежественный пастушонок… пастушишка с гор по имени Ют. На этот раз запомнишь? А тебя зовут Мелизенда.

      – Спа… си… бо, – выговорила она.

      Ее трясло с головы до ног, как тонкое молодое деревцо, по которому бьют палками, сердце колотится, она задыхалась от пережитого страха и все не могла остановиться, дергалась, разводила руками, поводила плечами и зябко ежилась.

      Ютланд посмотрел внимательно, покачал головой.

      – Перестань, все закончилось. Но это что-то новое. Кошки всегда охотились поодиночке.

      – Какие же это кошки? – вскрикнула она.

      – Дивьи, – ответил он. – Значит, и здесь появляются. Какие же гадкие твари… Недаром люблю собак.

      Она потерла поцарапанные плечи, запоздало понимая, что это хорт прыгнул ей на плечи, а оттуда сверху на кошку, где и сшиблись в полете оба. Последнюю лягнул обоими копытами конь, жеребеночек, как говорит этот пастух…

      – Что у тебя за звери, – проговорила она и ощутила, что нижняя челюсть трясется, а зубы полязгивают. – Щеночек… жеребеночек… Как же, лапочки…

      – Еще какие.

      – Тебе повезло! – сказала она обвиняюще.

      – Да, – согласился он. – Так везет, так везет… А тут еще ты на мою голову…