Ютланд, брат Придона. Юрий Никитин

Мелизенда, осмелев, спросила тоненьким голоском встречного возчика, что за город, тот от изумления едва не выронил кнут.

      – Барбус… – ответил он с недоумением. – А что, есть еще какие-то?

      Она поджала надменно губы, вообще-то так лучше говорить о прекрасном и сказочном Вантите, но смолчала, что с дикарями спорить, только прижалась к спине Ютланда, чтобы лучше прятаться от колючего ветра.

      Ближе к городу поля уже щетинятся острой стерней, снопы грузят на телеги и везут в направлении больших амбаров. Чуть дальше ветряные мельницы бодро вертят крыльями, как голубятники тряпками на шесте, когда запускают молодых питомцев.

      Ютланд наконец обратил внимание, что Мелизенда сидит за его спиной тихая, как мышь, даже чересчур тихая, словно задумала какую-то каверзу. У него спина зачесалась в том месте, куда попадает ее горячее дыхание, но если выпрямиться или отодвинуться, то не будет всей кожей чувствовать тепло ее тела.

      Белые ворота приблизились, Ютланд умело вклинился между подводами, въезжающими в город, а дальше открылись такие добротные и надежные дома, что даже Мелизенда примолкла и молча признала, что тут живут богато и зажиточно, хотя и не Вантит, конечно, не Вантит.

      Улицы запружены народом, на перекрестках крохотные базары, а лавок с товаром великое множество. Ютланд ехал с улицы на улицу, и везде эти навесы от солнца с выложенными на прилавок дорогими украшениями для женщин, хорошей одеждой, обувью, поясами, дальше идут лавки с оружием, доспехами…

      – Богато живут, – пробормотал он.

      – Не так уж и богато, – откликнулась она из-за его спины уязвлено. – Видел бы ты Вантит!

      Он спросил:

      – Там еще хуже?

      – Почему это хуже? – возмутилась она, и он ощутил, как она ощетинилась вся, и даже там, где только что прижималась к его спине горячим телом, сейчас царапают острые щетинки. – Почему это хуже, дикарь?

      – Ты же сама сказала, – буркнул он.

      – Что я сказала?

      – Что в Вантите еще богаче, – повторил он терпеливо ее же слова, – а невозможно быть и очень хорошим, и очень богатым.

      Она сказала язвительно:

      – Это снова твой дедушка сказал? Как его… Рикошет…

      – Рокош, – поправил он сухо.

      Некоторое время ехали молча, затем она, не в силах молчать, ткнула его в спину.

      – Мы только что проехали гостиницу!

      – И что?

      – Можно остановиться и перекусить из тарелок. Или ты из них еще не пробовал? А из мисочки?

      Он ответил отстраненно, абсолютно не замечая издевки:

      – Раз уже проезжаем Барбус, нужно и поговорить с волшебником Марилием.

      – В ученики хочешь напроситься?

      – Угадала. А тебя отдам в кухарки.

      На них поглядывали с интересом, но товары таким нищим не предлагали, только какой-то мальчишка бежал следом и что-то орал весело, он же и указал дорогу к кудеснику Марилию.

      Дом из камня, добротный, но без всяких украшений, забор высокий, почти вдвое выше, чем у соседей, со стороны двора доносятся сильные