Ханна Грин и ее невыносимо обыденное существование. Майкл Маршалл Смит

улыбнулся, но как-то очень серьезно:

      – Назад пойти нельзя, можно только вперед. Я это вычитал в какой-то книге.

      – А это правда?

      Он пожал плечами:

      – В некотором смысле – да. Бывает, что время соскальзывает вбок, но случившееся изменить невозможно. Приходится приноравливаться жить с ним дальше. Люди часто сходят с ума или глубоко разочаровываются, потому что этого не понимают.

      – А мама с папой будут вместе?

      Вопрос вырвался неожиданно, словно бы ниоткуда. Дедушка долго молчал, и Ханна решила, что он ее не услышал или что она все-таки не задала вопрос вслух.

      – Не знаю, – наконец ответил он. – Может быть.

      – Ты на это надеешься?

      – Я надеюсь, что они примут для себя правильное решение, – осторожно произнес он. – Но я не знаю, какое именно. По-моему, они сами пока этого не знают.

      Ханна не верила своим ушам.

      – Правильное решение – быть вместе. Мы семья! Они должны быть моими мамой и папой.

      – Они и так твои мама и папа. И всегда ими будут. Даже если будут жить порознь.

      – Этого недостаточно.

      – Боюсь, что придется удовольствоваться лишь этим.

      – Нет!!!

      Она уставилась на него. Он вдруг перестал быть похожим на дедушку, на того, чье лицо так знакомо, что видишь не его, а словно бы все внутри. А теперь оно стало чужим, маской из морщин, за которой прятались проницательные, всезнающие глаза – стариковские, столько всего перевидавшие, что теперь он глядел на мир по-другому.

      Неправильно.

      Высказать все это Ханна не смогла и убежала.

      Конечно же, он ее нагнал. Не бегом – будь у Ханны другое настроение, мысль о бегущем дедушке ее бы очень насмешила. Он нагнал ее обычным шагом, твердым, размеренным, неторопливым. Ханна запыхалась. Он – нет. Ханна растеряла свою злость. У него злости не было. Вот так и побеждают в конечном счете.

      Когда они вернулись в домик, Ханна сказала, что пойдет погулять в парке у гостиницы, одна. Дедушка не стал возражать, только напомнил, что к краю обрыва подходить опасно, и попросил через час вернуться в гостиничное лобби.

      Ханна притворилась, что уходит в парк, а когда домик скрылся из виду, свернула к гостинице. В лобби она отыскала укромный уголок, вытащила свой «айпод-тач» и вызвала по скайпу папу.

      Ответа не было. Ханна решила, что это хороший знак. Скайп был установлен у папы на телефоне и на обоих компьютерах – на персональном в кабинете и на его драгоценном лэптопе. Если папа не слышал вызова, то, наверное, куда-то ушел, что гораздо лучше, чем целыми днями пялиться на экран компа, чем папа и занимался круглые сутки, с тех пор как уехала мама; Ханна догадывалась, что это пустая трата времени еще и потому, что пяление на экран не сопровождалось звуками набора на клавиатуре. В общем, хорошо.

      Тогда она позвонила маме. Мама ответила после восьмого звонка, будто телефон лежал где-то далеко.

      – Сейчас очень поздно, солнышко, – первым делом