Гуляйполе. Игорь Болгарин

радугой.

      …Поздно вечером Нестор вернулся из театра домой. Был он перевозбужден, хотелось ещё с кем-то поделиться увиденным. Но оконце светилось тускло, от лампадки – и он понял, что все уже спят.

      Он уселся во дворе на скамейке, глядел на звезды, мечтал о чем-то неясном, но добром и светлом. Вообразил, что к ним во двор вдруг вошел сам Сагайдачный, точь-в-точь такой, каким он его видел в театре, и сказал громовым голосом:

      – Шо ж ты, пацан, живешь на свете, як трава? Шелестишь себе под ветром, никому ниякой пользы. Придет осень, смахнут тебя косой – и все. Вроде и никогда не было тебя… Не, брат, так жить нельзя.

      – А як?.. Як жить? – спросил бы он у настоящего Сагайдачного.

      Ничего не успел ответить ему гетман, потому что на порог вышла мать: видно, сердцем почуяла, что младшенький сидит в одиночестве. Заметила Нестора, удивилась:

      – Чого в хату не йдеш?

      – Думаю, мамо.

      – Ну й шо надумав?

      – Пока ничого. Но шось придумаю. Шось таке…

      – Ну и иды в хату. Гришка уже давно спыть.

      Нестор тихонько вошел в хату, стал раздеваться, шепотом, чтобы не разбудить широко разметавшегося на лежанке Григория, сказал:

      – Я сьодни, мамо, в театри був. У нас на заводи. Про козаков показувалы, про гетьмана Сагайдачного.

      Мать, скрестив руки, слушала сына, в темноте светились ее участливые, добрые глаза.

      – В яки походы ходили, в якых битвах участвовали! От люды булы! – восторженно говорил Нестор.

      – Чого ж це – «булы»? И сейчас есть. Хиба шо в одёже другой.

      – Не! Таких тепер нема!

      Проснулся Григорий, положил голову на ладонь, тоже стал слушать.

      – Ваш прадед Матвей козаком був. И мий дид, другый ваш прадед Чулак, тоже на Хортици жив. Кажись, сотником був, – рассказывала мать. – И диды ваши тоже, считай, козаками булы. Один дид, правда, на отруб пишов…

      – Як це – «на отруб»?

      – Ну, котори казаки выказалы пожелание жениться, йшлы з Хортици. А все равно до козакив булы прыпысани. Навечно.

      – О, бачите! Тилькы прыписаны!

      – Так козаками ж!.. И папанька ваш Иван Матвеевич, царство ему небесне, до самой своей смерти козаком себе считав. И вы, як хочешь суды, а тоже козаки.

      Мать присела на лежанку возле двух своих сынов – Григория и Нестора:

      – Кров-то в вас все та ж тече, козацька. Дав бы тилькы Господь в битвы з басурманамы вам не ходить!..

      – Як же це, мамо? Козак без бытвы? – спросил Нестор.

      Мать только вздохнула. Словно чуяла что-то грозно ворочающееся вдали, в темноте. Чуяла, но не понимала.

      Глава пятая

      На окраине Гуляйполя, среди густых зарослей сирени, стояла одинокая, соломой крытая хатка. Туда и пришла утром босоногая компания под предводительством Нестора. Настя тоже увязалась за ними, но они ее прогнали, и она шла, отстав, сзади, и так же далеко остановилась, когда они направились к хатке.

      Нестор мягко и ловко перепрыгнул через плетень, приблизился к окну, прикрытому ставнями, постучал. Никто не отозвался. Хотя вроде бы