Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1. Николай Федорович Дубровин

об его гостеприимстве от других.

      – Что ты за человек? – спросил Коровка.

      – Я выходец из Польши, раскольник, житель Белогородской губернии, Валуйского уезда, дворцовой раскольнической слободы Черниговки, с реки Койсухи, Алексей Иванов, сын Коверин. Я привел сюда такого человека, который хочет пожить для единого Бога.

      Алексей просил Коровку принять его спутника.

      – А где тот человек? – спросил Коровка.

      – Он стоит за хутором.

      Коровка и Алексей отправились за Пугачевым.

      – Вот, Осип Иванович, тот человек, – говорил Алексей, указывая на Пугачева, лежавшего в телеге, – который желает пожить Бога ради.

      – Пожалуй, Осип Иванович, – повторил Пугачев, вставая, – прими меня к себе.

      – Какого ты чина, – спросил Коровка, – и как тебя зовут?

      – Я донской казак Емельян Иванов, сын Пугачев, иду за обозом Краснощекова, но хочется мне пожить для Бога ради, пусти меня пожить; на службе никак угодить Богу не можно.

      – Я бы рад, – отвечал Коровка, – да не можно: я держал таких людей, да они меня часто грабили и совсем разорили; я боюсь.

      Пугачев просил принять его хотя на несколько дней.

      – Милости прошу, – отвечал на это Коровка, – поди, брат, за мной.

      Путешественники прожили у него два дня. Пугачев снова просил позволения остаться, но Коровка не соглашался.

      – Ну, делать нечего, – говорил Пугачев, – теперь поеду я за Кременчуг, там у меня осталось, когда шел из-под Бендер, много серебра и платья, потому что тогда за язвой ничего не пропускали. Взяв оное, поеду к Бендерам; слышно, что там генерал Каменский поселяет всякого и там жить будет свободно.

      – Да, здесь вашей братии староверам жить нельзя, – заметил Коровка. – Вот я за крест и бороду страдал в Белгороде и с сыном лет семь, да дай Бог здоровья милостивой государыне, она дала свой о кресте и бороде указ, так меня и освободили. Я и тебя держать опасаюсь потому, что приезжают часто сюда команды. Когда ты в Кременчуг поедешь, наведайся Бога ради, и коли точно принимают, так когда поедешь назад, заезжай и скажи мне, я бы сам со всем домом туда поехал.

      Пугачев обещал и отправился в Протопоповку. Там он отпустил Алексея Коверина и, оставшись один, стал думать о том, как бы достать себе паспорт. Коровка был его единственный знакомый в тех местах, и потому Пугачев решился извлечь из этого знакомства возможную пользу. Чтобы протянуть время и иметь возможность сказать, что был под Бендерами, Пугачев поехал из Протопоповки опять в Черниговку, но, встретив на дороге карантин, через несколько дней вернулся опять к Коровке.

      – Что, Емельян Иванович, был ли под Бендерами, – спрашивал Коровка, – и селятся ли там?

      – Селятся, – отвечал Пугачев, – только надобно самому туда ехать и выправить указ.

      – Мне самому ехать туда невозможно, а возьми ты сына моего Антона.

      – Я бы рад туда пойти и отыскать место для поселения, да только паспорта у меня нет.

      – Для проезда я тебе дам свой паспорт, данный мне с сыном на