Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1. Николай Федорович Дубровин

каждый казак ожидал наказания, и все были в страшном унынии и отчаянии, а между тем по городу и на базаре ходил странный слух, что в Царицыне проявился государь. Слух этот с каждым днем приобретал все большую и большую силу[242].

      – Здесь слышно, – начал Пьянов, оставшись наедине с Пугачевым, – что проявился какой-то в Царицыне человек и назвал себя государем Петром Федоровичем, да Бог знает, теперь о нем слуху нет: иные говорили, что он скрылся, а иные, что его засекли.

      Пугачеву пришла мысль воспользоваться таким слухом в свою пользу, для осуществления заветной его мечты увести яицких казаков на Кубань или Терек.

      – Это правда, что в Царицыне проявился государь, – отвечал он Пьянову, – и он есть подлинный царь Петр Федорович. Хотя его в Царицыне поймали, однако же он ушел, и вместо его замучили другого.

      – Как можно этому статься, ведь Петр Федорович умер.

      – Неправда, – говорил Пугачев, все более и более увлекавшийся и входивший в свою роль. – Он так же спасся в Петербурге от смерти, как и в Царицыне.

      Пьянов выразил сомнение, и Пугачев на этот раз не считал нужным убеждать его. Он переменил разговор и пошел прямо к заветной цели.

      – Каково живется казакам? – спросил Пугачев.

      – Худо, – отвечал Пьянов, – мы разорены от старшин, и все наши привилегии нарушены.

      – Как не стыдно вам терпеть такое притеснение в привилегиях?

      – Что делать, видно, так тому и быть.

      – Так не лучше ли вам выйти со мной с Яика в турецкую область на реку Лабу?

      – Наши казаки все будут рады идти с вами, да только как же мы пройдем татарские орды?

      – Орда, которая здесь кочует, нам рада будет, она нас встретит и проводит.

      – С чем же нам бежать, мы все люди бедные.

      – На выход я вам дам на каждую семью по двенадцать рублей.

      – Где ты деньги-то возьмешь? И что ты подлинно за человек? – спросил Пьянов.

      – Я купец, заграничный торговый человек. У меня на границе оставлено двести тысяч рублей, да на семьдесят тысяч рублей товару, из которого я, если Яицкое войско согласится со мной бежать, то и коштовать его буду. А по приходе на границу встретит нас всех с радостью турецкий паша, и если придет нужда войску на проход, то паша даст еще хотя до пяти миллионов.

      Пьянов с удивлением выслушал все обещания Пугачева и не верил его словам.

      – Статочное ли все это дело, – говорил он в недоумении, – ведь таких больших денег ни у кого не может быть, кроме государя.

      Замечание это магически подействовало на Пугачева; он увлекся и перешел за черту, с которой возврата уже не было…

      – Я ведь не купец, – говорил с жаром Пугачев, – я государь Петр Федорович; я-то и был в Царицыне, да Бог меня и добрые люди сохранили, а вместо меня засекли караульного солдата.

      Пьянов был озадачен; он не знал, верить ли своим ушам или не верить.

      – Как тебя Бог сохранил, – спрашивал он, – и где ты так долго странствовал?

      – Пришла гвардия и взяла

242

Показания Максима Шигаева и Дениса Караваева // Гос. архив, VI, д. № 512.