Ловцы душ. Александр Мазин

на три пальца.

      И пошло. Топор летал, как и не железный, почти не утруждая руку, а уж рубил!..

      Ясное дело, не простое орудие. Жалко, у Дедки такого нету. Стянуть бы!

      Наконец решил Малец, что дров довольно. На растопку хватит, а уж как такая пещь разойдется – в нее хоть цельные бревна пихай.

      Печь оказалась огромна. У наместника в тереме и то поменьше.

      Разгоралось туго, хоть Малец и сделал все как надо. Перед тем как за огнем сбегать, ладони к ней прикладывал, слова правильные говорил, добра просил, как положено.

      Долго не просыпалась печь. Должно, давно не топили. Малец вдосталь дыма наглотался, пока раздул. Наконец печь уступила, зашлась, загудела басом, по-великаньи. Дрова вспыхнули ярко, озарив весь огромный залище. Дым горький враз вверх утянуло. Теперь можно и оглядеться.

      А глянуть было на что.

      Поперек зала – три длинных стола. У столов – сиденья. Да не лавки, а высокие кресла с гнутыми спинками. Малец таких и не видал никогда. На пробу Малец уселся в одно из кресел – не впору оказалось. Ноги до пола еле доставали.

      Хозяйкин кот недовольно мяукнул. Не понравилось, что отрок в кресло уселся. Малец погладил резные потертые поручни. В углублениях – остатки лака. Дуб однако. Старый-престарый.

      Вдруг почудилось Мальцу: полон зал. Сидит за длинными столами прорва мужей. Все – оружные. Пьют, кричат, песни орут…

      Кот снова мяукнул недовольно, царапнул по штанине. Малец очнулся. По черным стенам гуляли черные тени. Пламя в печи пылало и ревело, вытягиваясь к дыре дымохода. Малец встал да принялся одно за другим вбрасывать в печь поленца. Сбоку бросал – к самой печи от жара уже и не подойти.

      – Верно старый сказал: мастак! – раздался рядом скрипучий хозяйкин голос.

      Припадая на ногу, она обошла отрока, приблизилась едва ль не к самому зеву. Малец оторопело глядел на хозяйку: та даже лица от жара не прикрыла, только щурилась. Черный котяра сиганул ей на плечо и тоже уставился в середку огненного вихря. Так они и стояли, кидая на дальнюю стену скрюченную, на них не похожую тень.

      Потянуло паленым волосом. Кот задом, неловко, не по-кошачьи, соскочил на пол, отбежал от огня. А хозяйка всё стояла. Неумытое лицо ее само походило на головешку. Красное от близкого пламени, будто тлеющее изнутри.

      Неторопливо, будто бы нехотя, ведьма отодвинулась от очага, повернулась:

      – Исть хочешь?

      Малец кивнул. Дедко в пути кормил не по обычаю скупо.

      – Пошли.

      Шибко, хоть и хромая, хозяйка засеменила прочь из зала, воздух в котором уже заметно прогрелся. Малец метнул напоследок несколько полешек в печь и побежал за ней.

      В комнате сидел Дедко и дул из деревянной кружки приправленный мед. Медовый дух плавал в воздухе. Малец сглотнул. Дедко покосился на ученика, подмигнул. Видать, затеял что-то. Мальцу, однако, Дедковы затеи известны. Страх холодком прополз по спине. А может, и не страх вовсе, а просто захолонула вспотевшая от работы и печного жара спина: полушубок-то внизу остался.

      Хозяйка сняла с полки такую же, как у Дедки, кружку,