Ловцы душ. Александр Мазин

ведьма. – Я теперича молоденькая, надоть третьего кобеля завесть!

      Дедко отставил чарку, запустил персты в нечесану бороду, тоже сощурился… и сложив из изуродованной руки кукиш, наставил на хозяйку.

      – Нутко, мать, зачинай плясать! Подолом крутить, меня веселить! – пропел он высоким голосом. И застучал правой рукой по черным доскам, так же припевая:

      Ой-хо! Ой-хо-хо!

      Скачет милка высоко!

      Высоко-высоко!

      Милка черноока!

      Личко красное!

      Губки ласковые!

      И к изумлению Бурого, навия тотчас принялась кружить да подпрыгивать на месте пьяным тетеревом. А лицо у нее стало злое-презлое. Дедко же поколачивал по столу шибко и весело да подпевал:

      Ой-хо! Ой-хо-хо!

      Скачет милка высоко,

      Легки ножки пляшут,

      Нету милки краше!

      Наконец хозяйка изловчилась совладать с руками-ногами да сотворить противные чары. Пыхтя и отдуваясь, она плюхнулась в деревянное креслице и злобно плюнула в сторону обидчика. Не достала.

      – А ты мне подначки не кидай! – ухмыльнулся ведун. – Я те не мужик черный.

      – Сподтишка меня достал! – обидчиво прохрипела навия. – Другой раз ужо поплачешь!

      – И другой раз, и третий! – Дедко захихикал. – Ладноть, чё нам с тобой пихаться, праздник губить? Пошутил я. Посчитаемся, не серчай!

      – Ыть тебя, старый! – Хозяйка махнула рукой. – Посчитаемся! Уймись! За него от, – кивок на Бурого, – все долги с тебя вон на сто лет вперед!

      Встала, обняла голову отрока, проворковала на ушко:

      – Пусть энтого Дедку лиховина пожрет, брось его! Останься со мной! Нежить тя, холить да ласкать буду, как никто!

      – Чё, шепчет с ней жить? – поинтересовался Дедко. – Ты ее слушай-слушай, так бестолком и помрешь. Да я ить тебя и не оставлю! – Встал, поклонился: – Благодарю, Хозяйка, за угощенье да наученье. Время – в дорогу, к своему порогу.

      Малец, ставший отныне Бурым, сообразил: не навию он благодарит, а истинную свою Хозяйку.

      – Пойдем, малой! – бросил Дедко и вышел в сени.

      Бурый встал. Навия фыркнула, обняла его, прижалась мяконько:

      – Приходи ко мне, слышь, приходи! Как надумаешь, только в лес выдь да меня вспомни. И ступай, куда ноги ведут. Без дороги ко мне и придешь.

      – Малой! – донеслось уже со двора. – Сколь тебя ждать!

      Навия еще крепче прижалась, присосалась губами к губам, но оторвалась почти сразу, явно нехотя.

      – Старый козел! – проворчала. И тут же ласково добавила: – Не забывай меня, Бурый, слышь, не забывай!

      – Не забуду! – пообещал он, не лукавя.

      Когда ступил на залитый весенним солнцем двор, Дедко был уже за воротами. Черепа на кольях понуро глядели в стороны.

      Пока шел через просторный двор, услыхал позади топоток. Повернулся – и обомлел. Тяжким скоком летел на него ведьмин мишка. Отрок перепугаться толком не успел, как вскипело внутри властное, толкнуло вперед. А мишка встал на задние лапы, передними над головой затряс. Кобели с боков подскочили, залаяли. Тут до Бурого дошло: провожают