Товарищ. Повесть из школьной жизни. Николай Позняков

сыном, бережно кладёт свою руку ему на плечо и, слегка потряхивая его, говорит ласковым, кротким голосом:

      – Боря, Боречка… Вставай, милый… Боря, проснись…

      У него голова легонько покачивается, но не сразу открывает он глаза и, растаращив их, удивлённо смотрит на маму и на папу.

      – Что! Заснул, милый? Устал? Вот как сладко задремал, даже слюнки потекли. Дай-ка я оботру.

      У Бори, действительно, уголок рта и щека мокрые. Мама своим платком помогает ему в этой беде; потом поднимает Борю с табуретки и ведёт из кабинета, обняв за плечи, потому что он со сна жмурится, пошатывается и клюёт носом.

      Вот уж они и в детской, вот Боря лежит в своей кроватке, и свежесть белья, охватывая его своею прохладой, заставляет его дрожать и кутаться, и на минуту прогоняет от него сон… Боря лежит и видит, как мама наклоняется над кроваткой, как она заботливо крестит его и шепчет:

      – Огради нас, Господи, силою честного и животворящего Твоего креста и сохрани нас от всяких бед.

      Материнская ласка! Как Боря привык к ней! А здесь, в гимназии, его никто не поцелует, не перекрестит: тут надо всё больше заботиться о том, как бы со всеми поладить, как бы никого не обидеть, да и самого чтобы не обидели.

      Впрочем, Боря привык к ласке не только потому, что папа и мама были к нему нежны: его никогда никто не обижал, он даже дурного слова, косого взгляда ни от кого не встречал.

      В доме у них жили ещё няня Акулина Степановна, которая ходила за Борей с самого дня его рожденья, и гувернантка7 Madame Mélinnet8. Обе они были старушки, очень старые старушки. К ним Боря так же привык, как к родным, и любил их обеих очень.

      Мама занималась с ним русским языком, арифметикой и немецким. Она кончила своё ученье в Петербурге на педагогических курсах и очень хорошо, понятно умела объяснять грамматику и арифметику.

      А Закону Божию обучал Борю священник, отец Христофор.

      Боря был замечательно способный и старательный мальчик. К поступлению в гимназию – а был он определён во второй класс – у него было пройдено даже больше того, что требовалось: он знал уж дроби – и простые, и десятичные, и прекрасно умел делать разбор – и по частям предложения, и по частям речи, с разными подробностями и тонкостями; под диктовку он писал почти без ошибок, даже запятые расставлял довольно верно, и бойко говорил по-немецки и по-французски. Хотя мама Борина и знала французский язык – говорила она на нём очень недурно и много переводила с французского из журналов для мужа, который в нём часто затруднялся, – но она не решилась сама обучать Борю по-французски, и для того, чтобы мальчик освоился с языком пораньше, была приглашена M-me Mélinnet.

      Добрая это была старушка, безобидная и неприхотливая. Единственная слабость её была – рассказывать про своего покойного мужа. Она уверяла, что муж её, le général Mélinnet9, очень знаменит, что он одержал много побед, и что вообще его заслуги для французской армии

7

До революции воспитательница в дворянских семьях, обычно иностранка, нанимаемая для воспитания и начального обучения детей.

8

Мадам Мелиннет (фр.)

9

Генерал Мелиннет (фр.)