ФБ. Ольга Сергеевна Козэль

длинную матерную фразу, из которой морячок явственно должен был уразуметь, куда

      именно ему следует пойти. Дядька круто развернулся, шагнул ко мне, схватил за плечо и так

      тряхнул, что в первое мгновенье я подумала, что моя голова оторвалась и ударилась о

      противоположную стенку перехода. «Это ты мне, воину-афганцу, такие слова говоришь?» От

      толпы отделился какой-то парень, вырвал меня из когтей бравого моряка, бросив на прощанье:

      «Девочка, не надо выёбываться!» Долго, очень долго потом друзья-приятели в нашем дворе

      выслушивали из моих уст захватывающую историю про то, как я обматерила в переходе воина-

      афганца, а незнакомый парень, точно прекрасный принц, меня спас. Но не суть. Главной

      радостью все равно были деньги. Мы покупали сладости, я тут же приобрела себе в

      коммерческом киоске фасонистые электронные часики, а потом мы поднакопили немного и

      купили бабушке в подарок байковый халат. Расчудесный, красный, с желтыми розами. Он не

      линял, не трепался при стирке, бабушка носила его оставшиеся три года жизни, почти не снимая –

      кажется, именно в этом халате ее и похоронили.

      И вот одним утром – будь оно проклято – в нашу комнату вошла мама, окинула взглядом пачки

      «законов», приготовленные для продажи и вдруг принялась запихивать их под сестренкину

      кровать.

      – Мама, что ты делаешь? – почти с суеверным ужасом закричала я.

      – В городе танки, военный переворот. Если найдут – будет плохо. Ночью вынесем это на

      помойку…

      Мы с сестрой обалдело глазели друг на друга и на маму. Танки? Переворот? Ну раз переворот, то

      законы, понятно, больше не нужны: новая власть тут же накатает новые. А деньги… наши деньги?

      Как же они? Как раз денег-то, похоже, больше у нас не будет. Ужас и горе хлынули в меня, точно

      вода из шланга в пустую бочку. Выходя из комнаты, мама, между делом, сказала:

      – По радио передали… На Форосе арестовали твоего деда и отца тоже.

      Тут надобно сделать отступление. Мой дед, не подозревавший о моем существовании, занимал

      тогда в Кремле важный пост и числился фактически вторым человеком в государстве. То есть, по

      происхождению я была почти что советская принцесса крови. Правда, незаконнорожденная.

      Узнав, что родичей арестовали, я испытала сложные чувства. Конечно, плохо, когда кого-то

      кидают в застенок. Но и незнакомый дед, и отец, с которым я познакомилась двадцать лет спустя,

      были для меня даже не людьми, а некими абстрактными вещами. Я их не знала – и,

      следовательно, не любила. А деньги… какой же дурак не любит деньги? Нет, я почти плакала…да и

      не совсем почти, если честно. Сестренка уселась на мою кровать:

      – Ты плачешь потому, что твоих папу и дедушку расстреляют танками?

      Я ответила язвительно, я терпеть не могла сентиментальных людей:

      – Я плачу оттого, что плакали наши денежки… Из танков разве расстреливают? Эх ты, шмакодявка!

      Танковый