ФБ. Ольга Сергеевна Козэль

отчаянной заводиле. Били так, что места живого не осталось. Спасла нас, как ни

      странно, Танька Полянская – здоровая мужиковатая и уже судимая девятиклассница, которой

      отчаянно боялся весь район. Подошла, разогнала всех ленивыми пинками, подняла нас с Багирой

      со снегу: «И вы тоже валите отсюда!»

      Потом я, случайно проходя мимо учительской, услышала какой-то бурный спор – и

      волшебный, хриплый голос Зои посреди него. Остановилась, блаженно закрыла глаза.

      – Вы, Зоя Александровна, ведете себя просто безобразно, – это говорила математичка Петровна.

      – Дети есть дети, с ними всякое бывает. Но натравливать своих учеников на двух девчонок –

      просто низость… да-да, низость, давайте уж называть вещи своими именами!

      Вконец оглушенная, я отошла от двери. Значит, о драке знали эти, в учительской. Странно, ведь

      мы с Багирой вроде бы не трепались никому. Какое-то время думали отловить обидчиков

      поодиночке и вздуть хорошенько, но потом отказались от этой затеи: уж кого-кого, а нас с

      Багирой точно постарались бы отправить в зону – и на подольше… Так, чтоб ни слуху, ни духу, ни

      кровинки с лица, ни предсмертного письмеца. Я ничего не сказала Багире о том, что услышала в

      учительской. Она ведь и без того отчаянно ненавидела Зою с того раза. Называла ее почему-то

      «Маргарита-в-отставке».

      . . .

      Школу мы благополучно окончили и получили свои аттестаты. Петровна, как и обещала,

      великодушно «нарисовала» нам с Багирой по «четверке». По нашей Петровне мы скучали крепко,

      поначалу то и дело заявлялись к ней в школу. С цветами, конечно. Я вскоре начала притаскивать

      газеты и журналы с опубликованными стихами. Петровнушка радовалась и гордилась нами. В

      первый раз, когда мы пришли к ней, она спросила, подмигнув мне: «Хочешь увидеть Зою

      Александровну? Она будет рада…» Багира напряглась и посуровела лицом. Я сказала:

      – Нет! В другой раз как-нибудь…

      Петровна засмеялась:

      – Стесняешься? Хочешь, вместе зайдем к ней? Покажем ей твои стихи в журнале…

      Я отрицательно помотала головой. Я не стеснялась. Я и вправду не хотела больше видеть ту, из-за

      которой так недавно собиралась умереть.

      Алгебру я освоила только спустя двадцать лет – когда моей старшей дочке потребовалась

      помощь в школе. Оказалось – интереснейшая вещь! А свою «фам фаталь» с фиолетовыми глазами

      так больше и не видела ни разу. И с Багирой – странное дело – мы никогда не говорим о ней, хотя

      школьные годы вспоминаем часто. Такое вот самодельное табу. Сегодня я подумала: а, может

      быть, это из-за того, что мы обе все-таки утонули в тот день в полынье? И нам просто-напросто

      снится, что мы выросли? Не от всякого сна можно очнуться – и это иногда счастье. В нашем случае

      – уж точно счастье.

      НОЖ С КРОВОТОКОМ

      Про августовский переворот уже никто толком не помнит, а я помню и ненавижу его за то, что он

      отнял