Жизнь волшебника. Александр Гордеев

Ну, да всё определится по ходу. А пока – та же самая пауза. Паузы в этом деле вообще

      полезны – они всегда ведут в нужном направлении.

      – Ну, что же вы? – нервно напоминает она. – Ваше время идёт. . Вы уже потеряли целую минуту

      или две…

      – О, да вам и самой уже не терпится… – усмехнувшись, говорит Роман. – Не беспокойтесь, я

      уже развращаю вас…

      – Что?! – испуганно восклицает она и замирает, прислушиваясь к себе, чтобы проверить, не

      происходит ли в ней и впрямь чего-то неконтролируемого. Так и слышится, как боязливо, с визгом

      кричит она внутри себя: «Ой, мамочки-и-и!»

      Роман смеётся.

      – Да успокойтесь вы. Я, конечно, порядочный злодей, но чтобы так сразу… Давайте

      дискутировать. Для начала назовите какое-нибудь своё моральное правило.

      Она теряется, не находя, что сказать.

      – Ну, вот видите, – всё так же спокойно и насмешливо замечает Роман, – вы так любите свои

      моральные правила, что даже не можете сразу вспомнить ни одного из них.

      – Причем здесь любите… – обиженно говорит она. – Ну хорошо, вот вам такое правило: человек

      должен быть правдив.

      – О-о! Да вы серьёзный противник! Что ж, тут я сразу проиграл. Один-ноль в вашу пользу. Вы

      правы – человек должен быть правдив. И, проиграв, хочу попросить вас только об одном:

      пожалуйста, будьте правдивы во всём нашем дальнейшем диспуте… То же самое обещаю и я.

      Никаких фокусов и обмана. Давайте дальше. Ну, вот если взять такое представление (можно

      теперь я предложу?): считаете ли вы, что девушка до замужества не должна иметь мужчины?

      – Разумеется. Именно так я и считаю, – твёрдо отвечает она.

      – О, как много я уже знаю о вас! Вы меня этим мнением, а так же фактом, даже интригуете

      слегка. Что ж, и тут я почти согласен с вами. Но только ответьте, пожалуйста, чётко и ясно –

      почему именно нельзя? Вы отвечайте, а я буду перебивать вас только двумя вопросами (я ведь

      обещал простоту способа): зачем? и почему?

      Девушка сбивчиво объясняет, но после нескольких «зачем?» и «почему?» оказывается в тупике.

      Её принцип – упругий, ещё скрипящий новизной, но никогда до этого не попадавший в такой излом

      – уже в трещинах, как старая штукатурка, скрывающая дранку истинной основы. А белокурый

      злодей, сидящий на расстоянии вытянутой руки, задумчив, спокоен и, кажется, не только не

      радуется своей победе, а больше грустит о ней, медленно произнося слова завораживающим

      мягким басом.

      – А вот стыд, стыдливость, – продолжает он, даже и глядя-то куда-то в сторону, чтобы быть

      непричастным к этому почти что саморазрушению, – это всегда хорошо?

      – Ну, а как же без стыда?! – снова с какой-то надеждой вскидывается девушка.

      – Он нужен всегда?

      – Ну, а как же? – уже не с той убеждённостью произносит она.

      – Конечно, стыд необходим, – как с чем-то, к сожалению, неизбежным, соглашается Роман. – Но

      даже и эта