Жизнь волшебника. Александр Гордеев

не в таких случаях!

      Тут-то я просто Робин Гудом себя ощутил! Эх, заходили бы они, такие, сюда почаще и жён своих

      приводили. Не всё же им натягивать нас. Надо и нам хоть иногда. Так что, это у меня не фантик, а

      орден. Я могу его вот так даже на карман прицепить.

      Роман некоторое время молчит, оценивая эту историю, которая наверняка не придумана.

      – А я снова пролетел, – грустно признаётся он.

      – Да наблюдал я тогда за тобой, – посмеивается Костя. – Кто же так делает? Зачем ты их

      перебирал? Они ведь не слепые, их это обижает. Здесь надо сразу, с самого начала выбирать одну

      и не колебаться потом ни на грамм – всё внимание только ей, будто «на тебе сошёлся клином

      белый свет». И тогда уж она, подогретая алкоголем, не устоит.

      А ведь это так банально, так банально. Даже и слышать об этом неловко.

      – Обрати внимание вон на ту женщину, – советует Костя, ткнув большим пальцем руки себе за

      спину. – По-моему, для тебя верный вариант.

      Нет уж, по подсказке он не пойдёт. Он вообще будет сидеть сегодня и не дёргаться. Стоит

      потерять один вечер, чтобы увидеть, как действуют другие мастера съёма. Это и самомнение

      45

      спасёт – не было ничего, потому что сам ничего не хотел. Да – я такой, могу и так! Просто взять и

      не захотеть.

      На другой день после работы Роман идёт в читальный зал областной библиотеки и погружается

      в книги по психологии. На две следующие недели его жизнь сплавляется в симбиоз курсов

      электромонтёра, почти что механической работы на заводе и жадного теоретического постижения

      «науки страсти нежной». Впрочем, психология оказывается увлекательной и сама по себе, без

      всякой этой науки. Узнавать новое о человеке и, в первую очередь, о себе – что может быть

      увлекательней? Да ведь всё это не лишне и для жизни вообще. Костик, с его почти случайным

      советом, брошенным, по сути-то, лишь для того, чтобы покрасоваться собой, и предполагать не

      мог на какую благодатную почву упадут его слова. В общежитие по вечерам Роман возвращается

      теперь таким выжатым физически и перегруженным новым, что на женщин и смотреть не хочется.

      Как умиротворяет такое спокойное нежелание, позволяющее чувствовать себя даже чуть

      приподнятым над всей этой физиологической суетой. Как приятно лечь в свою холодную скрипучую

      постель, закрыть глаза и думать о чём угодно, только не о женщинах. Вот это свобода! Кровь,

      пульсирующая в голове, толчками наполняет усталые веки, так что закрытые глаза видят слабое

      мерцающее посвечивание. А ведь на самом-то деле круг интересных женщин не столь и велик. Со

      многими ли из них можно говорить о такой потрясающей вещи, как психология? Его новые знания

      представляются оружием, которое стыдно направлять против беззащитных. Женщины казались

      ему высокими и недосягаемыми только потому, что они – женщины. А ведь женщины – это просто

      один из человеческих