Жизнь волшебника. Александр Гордеев

тем больше

      убеждается, что здесь, в этой прохладе и устроенности, никому никакие разоблачения не нужны.

      Весь ритуал его партийного утверждения состоит в спокойном, канцелярском оформлении

      38

      необходимых бумаг и выдаче билета. Выдача сопровождается, правда, рукопожатием с разным

      районным начальством, случайно подвернувшимся тут. Все они улыбаются и поздравляют, вроде

      как равного. Заговорить с ними в этот, всё-таки торжественный момент, о каких-то совхозных

      промахах – значит просто оказаться невежливым, то есть, тут же ткнуть их носом в то, что они

      недосматривают в хозяйствах. Все эти люди очень представительны, при галстуках и костюмах, и

      от этого кажется, что дела их невероятно государственные и куда более важные, чем дела в

      Пылёвке. С ними, такими значительными, как-то даже и не подходит говорить о всяких мелочах. А

      значок депутата (такой же, как и у Трухи), на лацкане у одного из пожимающих руку и вовсе

      заставляет очнуться и протрезветь. Люди с одинаковыми значками договорятся друг с другом куда

      скорее, чем он договорится с кем-нибудь из них.

      …Автобус пылит по шоссе, пересекая широкие, чуть холмистые степи, и хотя в салон тугой

      подушкой давит свежий поток воздуха, всё равно душно, потому что в автобусе почему-то работает

      отопление, которого на зиму, вероятно, уже не хватит. . «А, собственно, что они для меня, все эти

      совхозные проблемы? Ну вот нафиг они мне нужны?» Муторно на душе. На совхозном собрании

      боялся сказать о пожаре, в районе тоже боялся, найдя причины, которых и сам теперь не поймёт.

      Что же за страх такой неявный и противный, как ком дерьма?! Да ведь предложили бы ему сейчас:

      вот тебе два прапорщика Махонина, которые уработают тебя так, что ты потом в зеркале себя не

      узнаешь, и он бы, усмехнувшись, ответил: «А давайте прямо сейчас! Чего тянуть с хорошим

      делом?» А как этот нынешний страх понять? «Почему я не способен проявляться в таких

      ситуациях? – спрашивает себя Роман. – Чем эти ситуации сложнее?» Не это ли имел в виду

      удивительно дальновидный Махонин, пророча Роману, что он будет всю жизнь махаться с жизнью,

      да только, судя по всему, впустую? Что же, это предсказание уже сбывается? Ведь первый раунд,

      судя по всему уже проигран…

      А если задуматься в целом обо всех своих планах, в которые он потом письмами и Серёгу

      втянул, то откуда они? От чего взялись? Ну, вот если глубоко внутрь себя влезть? Да, скорее всего,

      от нелепой мечты раннего детства – выучиться и работать волшебником. Что же, выходит, это ещё

      не напрочь выветрено из головы? Оказывается, в армии эта нелепая мечта независимо от него

      переплавилась в такие вот фантастические планы: жизнь ему, понимаешь ли, в селе захотелось

      полностью по волшебному перестроить. Ну, так, для начала… Да ведь тут и впрямь надо колдуном

      или волшебником быть, чтобы всё перевернуть. Так что надо ещё раз, как