Жизнь волшебника. Александр Гордеев

чем же тебе совхоз-то не глянется? – недоумевает он. – Просто жить надо умеючи… Если у

      меня трактор под задом, так я чо же, не привезу себе, чо надо? Теперь не надо кажду копейку-то

      считать. Государство, слава Богу, не скупитца. А ты сорвался с трактора в свою строй-банду,

      ходишь по улице с молоточком, как бродяга, а чо толку-то…

      – А мне с молоточком-то спокойней! – взвивается Огарыш. – Ну, возьму я горсть гвоздей в

      карман, так я же тонну-то их не натаскаю: чо мне их, в уборную забивать? А на тракторе-то, это ты

      точно говоришь, тащить надо. А не своруешь, так тебя теперь даже собственная баба не поймёт.

      – Ладно, можешь и не воровать, но работа на тракторе так и так выгодней.

      – Выгодней?! – кричит Михаил. – А кому выгодней? Кому она нужна, така работа?! Как сейчас на

      тракторе в поле работать? Пары-то какие должны быть, а? Чёрные? Чё-ёр-ные. А у нас? Я как-то

      ехал на мотоцикле да остановился ради интереса поглядеть. Стою и не соображу: то ли там кака-

      то репа голландска растёт, то ли кукуруза американска, то ли хрен хороший такой, африканский.

      Всё зеленым-зелено. Нет уж, прежде чем я на трактор сяду, пусть он сначала всё литовочкой

      выкосит и вылижет! Это он всё позароостил.

      – Да кто это – он-то?

      – Да директор твой толстобрюхий, депутат этот, мать его перемать!

      И всем понятно, что теперь это у них надолго.

      Оба уволенных солдата сегодня в дембельской форме, переиначенной и разукрашенной так,

      что на уставную она уже едва похожа – так ведь обычай такой, куда же денешься? Оба, конечно,

      ещё и чуть поддатые, а один так уже и не чуть. Почему бы и в клубе не покрасоваться? В конце

      концов, разве не для этого служили?

      А в клубе Светлана, которая и в самом деле никогда сопливой не была. Теперь же – красавица!

      Нет, не правильно, теперь она – писаная красавица! Чего стоит одна её толстая коса, пожалуй,

      25

      единственная на всю Пылёвку, а может быть, и на весь район! А кожа какого-то мягкого, прямо-таки

      персикового цвета?! А тонкая фигура, в которой уже теперь угадывается стать её серьёзной

      матери! А изгиб точёной талии, который бьёт по круто начинающемуся бедру? И это всё при том,

      что Роман тут же ловит на себе её тайные, испуганно-призывные взгляды. Но с другой стороны…

      «Распланировали они тут всё за меня», – ущемлённо думает он. К ней просто так не подойдёшь.

      Подойти к ней – значит уже наполовину жениться. А надо ли это ему? Хороша Светлана, да только

      не такая, как Люба, и потому ничем родным от неё не веет. Ни душевной, ни физической тяги к ней

      он в себе не слышит. Впрочем, после встречи с Любой физическое смолкло в нём вовсе. Свечение

      любимого образа с лёгкими, дурманящими завитками на шее, с чуть вздёрнутым носиком выжигает

      и подавляет всё.

      Первая неделя, прожитая Романом дома, удивляет и мать, и отца. Демобилизованный солдат

      почему-то постоянно сидит дома. Вечерами ходит, правда, в клуб, но после кино