Жизнь волшебника. Александр Гордеев

голоса, походки, жесты… Но стоп, стоп, пожалуй, об этом лучше не думать сейчас!

      Тем более, что мощное притяжение женщины видится Роману Мерцалову унизительным, как нечто

      подавляющее, делающее безвольным. Да и совестно это, в конце концов. Ведь близость – это

      наслаждение только для мужчины. Не зря же он тратит столько энергии, чтобы это удовольствие

      получить. Обладая женщиной, мужчина просто унижает её. Обладание – это всегда насилие,

      независимо от того, как оно достигнуто: силой, лаской или нежностью (в сущности, обманным

      оружием того же насилия). Этого насилия нет разве что на фоне любви. Но любовь! Любовь – это

      нечто из области космического…

      Как же стыдно, осознавая себя душевно чистым, наблюдать такое мутное брожение в себе! Что

      с ним такое?! Во что он превращается?! В разговоре с этими языкастыми малявками он и сказал-

      то, а точнее, выдавил из себя лишь несколько слов, но ведь ему при этом почему-то хотелось

      просто в лепёшку расшибиться, чтобы понравиться им. На него странно действовало всё:

      крашеные ногти, ресницы, глаза, а лямка лифчика, увиденная очень близко в вырезе платья одной

      из девчонок, потрясла так, что отяжелевшую кровь не выходит успокоить и сейчас.

      Витьке в этом смысле легче. Он горожанин и не ослаблен таким наивом о женщинах. Как-то в

      разговорах он даже заявил, что женщины как раз для того и нужны, чтобы служить мужику. Ну,

      понятно, что уж это-то и вовсе ни в какие ворота не лезет!

      Сослуживцам Роману Мерцалову и Витьке Герасимову сидеть на этой станции ещё восемь

      часов. В ближайшем поезде «Москва – Улан-Батор», который вот-вот подойдёт, свободны лишь

      купированные места. Воинские требования дембелей выписаны на плацкарт, и для купе требуется

      доплата.

      – Давай поедем на этом, – уже в который раз предлагает Роман.

      – Ничего, подождём, – отмахивается Витька, – мы не пенсионеры в купе сидеть. Там и

      проводницами-то одни старухи…

      Конечно, это убедительно, но дело тут всё же не в старухах, а в деньгах. У Витьки мечта:

      приехав домой, сразу же – хоть ночью, хоть днём – прокатиться от вокзала на такси и

      полюбоваться своим городом. Потому и не хочет он отдавать мечту за «лишнюю стенку в вагоне».

      – Там и доплатить-то надо копейки, – уговаривает Роман, – хочешь, я дам тебе на это твоё

      такси? У меня хватит.

      – Не возьму. Да и откуда у тебя лишние деньги, капиталист?

      – Просто ты куришь, а я нет.

      – Ишь, экономный какой.

      Не сговорившись, замолкают, успокаиваются и снова дремлют, убаюканные дурманом цветущей

      черёмухи из палисадника. После «прозрачного» на запахи воздуха пустыни этот густой аромат

      трудно продохнуть – хоть бери лопату и отгребай его куда-нибудь в сторону. Эх, а как же всё-таки

      хорошо на «гражданке»!

      …Просыпаются они оттого, что станционный динамик издаёт какой-то странный звук и

      3

      дремавшим