Неизвестный Юлиан Семёнов. Возвращение к Штирлицу. Юлиан Семенов

с вашими вонючими агентами и доносчиками! Что я вам, пугало огородное? Ну, не вышло у вас – так и бог с ним! Но хоть бы проверили сначала! А то мне раззвонили, я – японцам, два ордена вам дал, вся пресса вопила: «Разгневанный народ в Маньчжурии растерзал Блюхера!» А где ваш Блюхер? В могиле или к себе в штаб вернулся?! Зачем языком болтали?!

      ГИАЦИНТОВ. Я хотел вас порадовать, Спиридон Дионисьевич!

      МЕРКУЛОВ. Я вам превосходительство, а не Дионисьевич!

      ГИАЦИНТОВ. Ваше превосходительство, позвольте мне просить вас об отставке.

      МЕРКУЛОВ. Чего-чего?!

      ГИАЦИНТОВ. Лучше вагоны разгружать, чем слушать такое! Можно подумать, что я ничего не сделал для вас! Можно подумать, что я мало работаю! Можно подумать, что уничтожение здешних коммунистов прошло мимо меня…

      МЕРКУЛОВ. Глупышка. Ведь отец же я вам. Нешто дозволено на старого человека обижаться? Сердце у меня болит, под грудью щемит, по ночам Бог ко мне приходит – оттого нервен, пойми. Всякое могу сказануть, а думаю об вас всех с лаской. Ноша на мне, пойми. Хочешь, попробуй, как тяжела, горб сразу переломаешь. У нас тот станет великим, кто пустит кровушку вовремя и к месту. Тогда пущай ее хоть реки льются – это как избавление от болезни, это вроде как высокое давление кровопусканием спустить. Понял, почему обижен я? Не за себя, дурашка… За тебя, красавца моего, обижен… А ты – в отставку…

      Входит ТАЧИБАНА.

      ТАЧИБАНА. Прошу простить, что я без предварительного звонка, господин премьер. Примите мои поздравления по поводу прекрасно проведенной операции по уничтожению Блюхера. Великолепный сюрприз.

      МЕРКУЛОВ. Ничего-ничего, не клюй наших, Тачибана. Вы – раскосы, хитры, да и мы не лыком шиты.

      ТАЧИБАНА. Полковник, советую вам внимательно присмотреться к спекулянту по имени Чен.

      ГИАЦИНТОВ. Кто? Чен? Это – мелюзга, биржевик и мелкий жулик.

      ТАЧИБАНА. Мы зря не советуем.

      ГИАЦИНТОВ. Чен? Странно. По-моему, вы ошибаетесь.

      ТАЧИБАНА. А с Фривейским тоже ошибаемся?

      ГИАЦИНТОВ. Тише, он в приемной.

      ТАЧИБАНА. Его нет в приемной, он у шифровальщиков сейчас. Не надо учить меня конспирации…

      МЕРКУЛОВ. Вы смотрите, зря Лешу не обижайте. Знаю я вас, кровопийц. Ни за что человека изничтожите. Может, чистый он…

      ГИАЦИНТОВ. Мы аккуратны с ним предельно… Но Чен… Право – смешно…

      ТАЧИБАНА. Если вы его упустите – мои контрразведчики вам этого не простят.

      ГИАЦИНТОВ. Давайте каждый будем беспокоиться о своих делах.

      ТАЧИБАНА. У нас у всех дела общие, давайте уговоримся раз и навсегда. Господин премьер, я должен поздравить вас с грандиозным успехом на фронте – красные отступают повсеместно.

      МЕРКУЛОВ. Знаю.

      ГИАЦИНТОВ. Есть предложение, которое требует японской поддержки.

      ТАЧИБАНА. Назовите мне что-либо, не требующее здесь японской поддержки.

      МЕРКУЛОВ. Не зарывайся, Тачибана. А то с Америкой обниматься стану.

      ТАЧИБАНА. Америка – плохая любовница. Мы – надежней, господин премьер.

      ГИАЦИНТОВ. Итак, моя просьба: через ваши дипломатические каналы надо