Неизвестный Юлиан Семёнов. Возвращение к Штирлицу. Юлиан Семенов

Господи, помощь-то откель ждать? Москва – до ней и по этим рельсам не добредешь.

      ПОСТЫШЕВ. Бронепоезд доедет. Тот, белый бронепоезд, который ты хочешь пропустить. Эх, вы… Бегите… Бегите… Отдавайте Россию белому гаду. (Оборачивается к рельсам, которые уходят вдаль и говорит.) Обидно. Ужасно не хочется зазря помирать. Помирать можно только за революцию и только после того, как принес ей всю пользу, какую только мог принести, зря – это просто предавать революцию.

      Стоит на сцене одинокий вагон. Слышен шум удаляющегося поезда. Из вагона вылезают БЛЮХЕР и три человека его личной охраны. Темная ночь.

      БЛЮХЕР. Сволочи… В Дайрене не вышло, так по дороге решили ухлопать. Сколько патронов у нас?

      ОХРАННИК. К пулемету три диска.

      БЛЮХЕР. И все?

      ВТОРОЙ ОХРАННИК. И еще по барабану к револьверам.

      БЛЮХЕР. Не густо.

      ПЕРВЫЙ ОХРАННИК. Так ведь охранная грамота от японцев.

      БЛЮХЕР. Этой охранной грамотой знаешь что можно сделать? То-то и оно… Дрянь дело. Лампы тушите в вагоне. Хорошо, еще луны нет…

      ОХРАННИК. Василий Константинович, что ж, с телом прощаться?

      БЛЮХЕР. Рановато. Я скажу, когда пора будет. Ну-ка, взгляните, когда встречный поезд?

      ВТОРОЙ ОХРАННИК. Через двадцать минут.

      БЛЮХЕР. Тогда, может, выцарапаемся. Давайте с пулеметами вниз, под вагон, займем круговую оборону. Папки с документами положите возле керосина: если не удержимся – надо сжечь. Лом у нас есть?

      ОХРАННИК. Два есть.

      БЛЮХЕР. Это хорошо. Волоките сюда.

      ОХРАННИК. Сейчас. (Приносит два лома.)

      БЛЮХЕР (начав ломать путь). А ну, помогай! Подхватывай вторым! Мы им, собакам, тут всю музыку разворотим. Встречный поезд остановим, пусть при свидетелях убивают!

      В правом углу сцены, в темноте, слышен топот копыт. Кто-то из невидимых, но слышных нам всадников, говорит:

      – Не видно их, господин Мордвинов!

      – Ничего! Они тут рядом, сейчас увидим…

      БЛЮХЕР (работает ломом вместе с охранником). Теперь хорошо…

      ПЕРВЫЙ ОХРАННИК. Василий Константинович, что, снова наших лупцуют и в хвост и в гриву? Бежим на всем фронте, болтают люди…

      БЛЮХЕР. Не бежим. Отступаем.

      ВТОРОЙ ОХРАННИК. Когда конец будет, гражданин министр? Я и не помню, как это так люди без войны жили: восемъ лет – все кровь и кровь.

      БЛЮХЕР. Ты Библию помнишь?

      ОХРАННИК. Я ее классово презираю.

      Все прячутся под вагон за пулеметы.

      БЛЮХЕР. Зря. Сначала прочти, а потом уж презирай на здоровье. Там есть Книга пророка Исаии. Он писал: «Еще ночь, но близится рассвет». У нас то же самое.

      ВТОРОЙ ОХРАННИК. За что такие муки выпадают нам, русским?

      БЛЮХЕР. Бороться не умели. Если в покорности жить – тогда ничего, тогда можно и без мук. Вроде коровы. А если счастья жаждать – так до него путь всегдашеньки через муки.

      ОХРАННИК. А когда окончательно победим?

      БЛЮХЕР. Побеждать надо каждый день. Самому. Тогда победим все. И чтоб обязательно – каждый день начинать сначала начисто. Ну-ка, давай матрацы поближе к керосину, чтоб подручней поджигать было, когда