Холодные звезды (сборник). Сергей Лукьяненко

я.

      – А мне – позор… – Пер опустил глаза. – Позор на старости лет… на весь остаток жизни…

      – И этот вопрос я постараюсь решить, – сказал я. Холодное бешенство судорогами сводило мышцы. Мне казалось, что стоит Тагу и Гану схватить меня покрепче, попытаться ударить – и что-то произойдет. Что-то страшное и манящее одновременно…

      Но они просто держали меня. Два моих несчастных друга, на глазах которых свершилось чудовищное кощунство.

      – И смотритель не может все это стерпеть… – произнесла в отдалении Катти. Засмеялась захлебывающимся, плачущим смехом.

      Часть четвертая

      Человек

      Глава 1

      Камера совсем маленькая. Четыре на четыре шага. У алари было просторнее.

      Да еще половину места занимает кровать.

      Даже ходить невозможно. Встать, развернуться, отжаться от пола… Снова лечь. Правда, говорят, что это недолго. Решение будет принимать не Мировой Совет. Это ведь мелочь. Решение примет Наставник Пер. Быстро и справедливо. Другие Наставники подтвердят или изменят приговор.

      Мне сообщат о результатах.

      Самое смешное, что это называется покаянием Наставника.

      Я формально невиновен. Я лишь плохо воспитан.

      На стене экран, но он не работает. Терминала нет.

      Четыре на четыре шага, а если не ходить по кровати – то два на четыре.

      Но говорят, что это недолго…

      Экран засветился, когда я валялся на кровати, глядя в серый потолок с единственным тусклым плафоном. Как предусмотрительно, даже в интернате есть вполне надежная тюрьма. Только называется она – изолятор…

      – Я виновен в неудачном воспитании Ника Римера…

      Покосившись на экран, я отметил, что Наставник Пер и впрямь выглядел несчастным. Как мне объяснили, трансляция будет идти для всех Наставников Родины. Они извлекут полезные уроки из рассказа Пера…

      – Нет ничего страшнее, чем подопечный, поднявший руку на Наставника… – полушепотом сказал Пер. – Каким может быть его следующий поступок? Унизить женщину? Ударить ребенка?

      – Врешь, скотина, – равнодушно сказал я экрану.

      Но Пер меня не слышал. Сейчас, во всяком случае. Я находил мстительное удовольствие лишь в том, что позже он просмотрит запись. Наверняка меня снимают.

      – По мнению врачей, Ник Ример страдает от психической регрессии, вызванной амнезией, – продолжал Пер. – Он вернулся к эмоциональным реакциям ребенка. Но и это не оправдывает меня. Значит, слишком поздно я откорректировал те ненормальные стороны его личности, которые привели к беде. Импульсивность, нетерпимость, самоуверенность…

      Я засмеялся. Может быть, теперь детей станут отдавать в интернаты еще раньше?

      – Я прошу наказания для себя, – произнес Пер. – Наказания… общепланетного порицания. Прошу снисхождения к своему ученику… перевода его на санаторный режим неопределенной длительности.

      – Меняю санаторий на порицание, – сказал я. – Фарисей…

      Наставник на экране склонил голову. Он ждал.

      – Решение принято, – произнес