Маленький цветочный магазин у моря. Эли Макнамара

сообщаю я. – Оно висело в бабушкином коттедже.

      Джейк улыбается.

      – Я заметил, что это не ваш стиль.

      На языке вертится «И что это значит?» – но я заставляю себя сделать глубокий вздох и вместо этого смотрю на сверток с ужином у него на коленях.

      – Пожалуйста, ешьте, не обращайте на меня внимания.

      Джейк странно смотрит на меня.

      – Хорошо, но только при двух условиях.

      – При каких? – Я настораживаюсь.

      – Во-первых, вы тоже ешьте, пока ваша порция не остыла. А во-вторых, объясните, что за вежливость и кротость на вас напали. На вас это не похоже.

      Мы вдвоем уминаем ужин в фургоне Джейка.

      – Так что вы хотели спросить о цветах? – интересуется Джейк, когда формальные темы вроде погоды, Сент-Феликса и магазина Микки уже обмусолены. Должна признать, что нейтрально-вежливый треп никогда не был моей сильной стороной.

      – Вы передумали, решили остаться и работать в магазине?

      Не дождавшись ответа, Джейк поворачивается и вопросительно смотрит на меня.

      – Э-э… Ну да. Я над этим думаю.

      – И что к этому подтолкнуло?

      – Ох, все, не могу я так больше! – кричу я, хватаясь за голову – не лучшая идея, после того как поешь рыбу с чипсами.

      У Джейка озадаченный вид.

      – Как не можете?

      – Сидеть тут как ни в чем не бывало, болтать о том о сем и врать, будто хочу сохранить магазин. Это все не я.

      – Зачем тогда в мой фургон влезали? – По лицу Джейка пробегает легкая улыбка. – Не за моими же познаниями в цветоводстве, какими бы обширными они ни были.

      Я повышаю голос – это срабатывает защитный механизм.

      – Я не влезала, это вы меня пригласили!

      – Не мог же я вас оставить под дождем, – ухмыляется Джейк. – За кого вы меня приняли?

      Стоит мне начать заводиться, как Джейк сразу остужает мою ярость. Как ему это удается?

      – Говорю же, извиниться хотела, – отвечаю я уже спокойнее.

      – Вы это еще на улице сделали. Что еще изменилось? Вы же были твердо убеждены, что я распутный прелюбодей.

      – Я такого не говорила. – Я смотрю на его руку, лежащую на руле. – Ваше кольцо. Я думала, вы женаты.

      – А… кольцо. – Джейк задумчиво смотрит на свою руку. – Да, верная примета.

      Он переводит взгляд на меня; веселья на лице как не бывало, и голос становится серьезным.

      – Я был женат… какое-то время назад. Но моя жена… – Он сглатывает, и я чувствую, как ему больно. – Она умерла.

      – Мне очень жаль.

      На его губах появляется слабая улыбка, какая бывает, когда улыбаться – это последнее, что людям хочется делать.

      – Бывает такое. Случается каждый день с десятками… да какое там, с сотнями человек. Только не представляешь, что это может произойти и с тобой тоже.

      Мне хочется взять его за руку, сказать, что хорошо знаю это чувство. Но я сижу неподвижно и жду, когда он продолжит.

      Джейк смотрит вперед, на дождевые потеки, сбегающие по лобовому стеклу.

      – Не надо говорить, если не хочется, – произношу я.

      Он пожимает плечами.

      – Почему