Средний пол. Джеффри Евгенидис

улицах бездомных рабочих и тридцатиквартального гетто на востоке, кишащего афро-американцами, которым было запрещено жить в других местах. Короче, им были не видны семена разрушения этого города, поскольку они сами являлись частью тех, кто хлынул сюда, привлеченный обещаниями Генри Форда платить по пять долларов в день наличными.

      Ист-Сайд Детройта представлял собой тихий район, застроенный коттеджами на одну семью, скрывавшимися под кронами вязов. Лина подвезла их к скромному двухэтажному зданию, сложенному из кирпича мускатного цвета, который показался моим предкам настоящим дворцом. Они, оцепенев, смотрели на него из машины, пока входная дверь не распахнулась и на улицу не вышел человек.

      Джимми Зизмо был настолько многогранной личностью, что я даже не знаю, с чего начать. Ботаник-любитель, антисуфражист, охотник на крупную дичь, отлученный от церкви, наркоделец и убежденный трезвенник – можете выбирать, что вам больше по вкусу. Ему было сорок пять, почти вдвое больше, чем его жене. Он стоял на сером крыльце в дешевом костюме и поношенной рубашке с острым воротничком. Курчавые черные волосы придавали ему диковатый вид холостяка, которым он и оставался долгое время, и это впечатление усиливалось помятым, как неприбранная постель, лицом. Но брови его были обольстительно изогнуты, как у профессиональных танцовщиц, а ресницы казались такими густыми, словно их подкрасили тушью. Однако моя бабка не обратила на все это никакого внимания. Ее интересовало другое.

      – Он араб? – осведомилась Дездемона, как только оказалась наедине со своей кузиной на кухне. – Так поэтому ты ничего не рассказывала о нем в письмах?

      – Нет, не араб. Он с Черного моря.

      – Это зала, – меж тем пояснял Зизмо, показывая Левти дом.

      – С Понта! – в ужасе выдохнула Дездемона, изучая холодильник. – А он не мусульманин?

      – Там не всех обратили в ислам, – усмехнулась Лина. – Ты что, думаешь, стоит греку окунуться в Черное море, и он тут же превращается в мусульманина?

      – Но в нем есть какая-то турецкая кровь? – понизила голос Дездемона. – Потому он такой темный?

      – Не знаю, и меня это совершенно не волнует.

      – Вы можете жить здесь сколько захотите, – говорил Зизмо, поднимаясь с Левти на второй этаж, – но есть несколько правил. Во-первых, я вегетарианец. Если твоя жена захочет приготовить мясо, пусть пользуется отдельной посудой. Кроме того, никакого виски. Ты пьешь?

      – Бывает.

      – Никакого алкоголя. Захочешь выпить, ступай в кабак. Мне не нужны неприятности с полицией. Теперь что касается арендной платы. Вы ведь только что поженились?

      – Да.

      – И какое ты получил за ней приданое?

      – Приданое?

      – Да. Сколько?

      – Но ты хоть знала, что он такой старый? – шепотом спрашивала Дездемона внизу, осматривая печь.

      – По крайней мере, он не приходится мне родным братом.

      – Тихо ты!

      – Я не