Средний пол. Джеффри Евгенидис

на нее, сэр.

      Майор Максвелл бросает взгляд на капитана Филипса, и крылья его носа начинают раздуваться. Затем он хлопает себя рукой по бедру и направляется к борту.

      Луч прожектора скользит по воде, очерчивая круг. Вода в его свете выглядит бесцветным бульоном, в котором плавают самые разнообразные предметы: ярко-оранжевый апельсин, мужская шляпа с остатками экскрементов на полях, обрывки бумаги. И вдруг среди этой безжизненной материи возникает она – намокшее розовое платье выглядит красным, волосы облепили маленькую головку. Ее глаза уже не выражают мольбу, она просто смотрит. Маленькие ножки взбивают воду, как плавники.

      Оружейный огонь с берега то и дело вздымает вокруг нее фонтанчики. Но она не обращает на это никакого внимания.

      – Выключите прожектор.

      Свет гаснет, и стрельба прекращается. Майор Максвелл смотрит на часы.

      – Сейчас двадцать один пятнадцать. Я ухожу в свою каюту, Филипс, и пробуду там до семи ноль-ноль. Если за это время беженка будет поднята на борт, я не буду об этом знать. Понятно?

      – Понятно, сэр.

      Доктору Филобозяну даже не пришло в голову, что изуродованное тело, через которое он переступил на улице, – это его младший сын. Он увидел только, что дверь его дома открыта. Войдя в прихожую, он остановился и прислушался. Вокруг была тишина. Медленно, не выпуская из рук саквояжа, он поднялся по лестнице. Свет горел, и гостиная была ярко освещена. Туки ждала его на диване. Голова ее была закинута назад, словно она заливалась смехом, открывая рану, в глубине которой поблескивало дыхательное горло. Степан сидел за столом, и его правая рука, в которой он держал охранное письмо, была пригвождена к столешнице кухонным ножом. Доктор Филобозян сделал шаг и поскользнулся, только тут заметив кровавый след, тянувшийся в коридор. Он прошел по нему до спальни и там обнаружил своих дочерей. Они нагие лежали навзничь. Груди их были вырезаны. Рука Розы протянута к сестре, словно она пыталась поправить серебряную ленту на ее голове.

      Очередь была длинной и двигалась медленно. У Левти было время повторить все необходимые слова. Он восстанавливал грамматику, поглядывая в свой разговорник. Он быстро осваивал урок первый «Приветствия» и, когда достиг стола чиновника, уже был готов.

      – Имя?

      – Элевтериос Стефанидис.

      – Место рождения?

      – Париж.

      Чиновник поднял голову.

      – Паспорт.

      – Все погибло в огне. Я потерял все свои документы. – Левти сжал губы и резко выдохнул, как, по его наблюдениям, это делали французы. – Посмотрите, что на мне. Я лишился всех своих костюмов.

      Чиновник криво улыбнулся и поставил печать.

      – Проходите.

      – Со мной еще жена.

      – Полагаю, она тоже родилась в Париже?

      – Естественно.

      – Как ее зовут?

      – Дездемона.

      – Дездемона Стефанидис?

      – Да. У нее та же фамилия, что и у меня.

      Когда он вернулся с визами, Дездемона была не одна. Рядом с ней на чемодане сидел мужчина.

      – Он пытался броситься в