Во всем виновата книга – 2. Элизабет Джордж

койку.

      Он наблюдал за тем, как брат Рамиро приближается к двери с «Компендиумом» под мышкой и, поколебавшись, входит без стука.

      Изнутри сразу же раздался возглас, и хриплый голос закричал:

      – Нет! Нет! Пощадите, я не знал!

      А потом – крик боли.

      Аделяр бросился вперед и почти столкнулся с Рамиро, который, шатаясь, вышел на порог.

      – Что случилось?

      Рамиро дрожал:

      – Увидев меня, он схватил нож. Я боялся, что он нападет на меня, однако он вонзил нож себе в сердце!

      Аделяр протиснулся мимо него и окинул взглядом помещение. Худой человек с седеющими волосами лежал на полу, из груди его торчала рукоятка ножа. Невидящие глаза были устремлены в небо.

      – Видите? – закричал Рамиро. – Видите, что наделали вы и ваша инквизиция! Я ведь говорил: от этой сутаны люди приходят в ужас! Педро видел не меня, а пытки и горящую плоть!

7

      – Других путей у нас нет? – спросил Томас у двух монахов, стоявших перед ним.

      Этим вечером он подремал, пока их не было, но потом бодрствовал, ожидая их возвращения. Принесенные ими новости не оправдали его надежд.

      Аделяр покачал головой:

      – Боюсь, что нет, приор. Смерть плотника обрывает все прочие нити расследования.

      – Как это случилось?

      Брат Рамиро развел руками:

      – Когда я вошел внутрь, он начал кричать от страха. Я и слова сказать не успел, как он схватил нож со стола и вонзил себе в сердце.

      – Должно быть, он подумал, что брат Рамиро хочет силой отвести его на трибунал, – сказал Аделяр. – Он знал, что согрешил, и боялся оказаться на костре.

      Томас покачал головой. После стольких лет существования святой инквизиции простой народ так и не разобрался в процессе. Люди видели, что кого-то уводят на допрос, потом видели этого человека на костре и слышали, как он кричит в языках пламени. Из этого они делали вывод, что каждый арест заканчивается аутодафе, но это было крайне далеко от истины. На костре обычно погибали «релапсо» – грешники, которые вернулись к ереси после того, как трибунал отпустил их.

      – До чего бессмысленно! – сказал Рамиро, качая головой. – И до чего прискорбно! Он жил один, и мы никогда не узнаем, откуда взялась книга.

      Томас ударил кулаком по «Компендиуму»:

      – Мы должны найти еретика!

      – Как? – спросил Аделяр. – Скажите как, и мы это сделаем.

      У Томаса не было ответа.

      Он вздохнул:

      – Сейчас я вижу только одну возможность.

      Он указал на камин у себя за спиной:

      – Предать ее огню.

      Огонь уже почти затух. Томас наблюдал, как Аделяр и Рамиро добавляют поленья и раздувают огонь до ревущего пламени. Когда жар сделался несносным, Томас протянул «Компендиум» Аделяру; тот открыл книгу посередине и бросил в огонь.

      Томас ждал, что обложка нагреется и расплавится, а страницы начнут дымиться, чернеть и сворачиваться. Но «Компендиум» не поддавался пламени. Он лежал, не меняясь, пока от дров не остались тлеющие угольки.

      – Не может быть, – пробормотал