Саламанкеро. Анна Михалевская

ну… – во рту пересохло, юноша сглотнул, – наш мир появился из звезды Кош. Потом его поделили между собой три соседние звезды. Под звездой Эрра люди рождаются, звезда Эз ведет их жизни, Зер несет смерть…

      Юноша наконец решился посмотреть на профессора. Брови Маранатти неудержимо ползли вверх. Казалось, сейчас они оторвутся и взлетят к потолку.

      – Господин Эймар изволит излагать школьную программу?! Вы что, смеетесь?

      Голос Маранатти дрожал. Наверное, профессорский ум давно не оскорбляли такой ересью.

      – Я был лучшего мнения о сыне господина архивариуса.

      Это никогда не закончится! Он – лишь блеклая тень отца.

      Эймар сжал зубы, руки по привычке потянулись к поясу за шпагой. Нет, нельзя срываться. Он на уроке, а не в квартале Баккарассе. Если хорошо подумать, в драку можно и не ввязываться, напомнил себе юноша.

      – Хотите знать мой концепт? Что ж… Может, когда-то звезды и сотворили мир, но теперь им плевать на нас. Здесь нет звезд, по земле ходят люди – сильные и жестокие побеждают и кроят мир по своему желанию! И если окажетесь у них на пути, никакие концепты не уберегут!

      Маранатти медленно сполз с края стола, поправил и так идеально сидящий камзол.

      – Брутально и не эстетично, но ваша точка зрения имеет право на жизнь, – брови Маранатти наконец опустились. – Думаю, я посоветую господину Террису устроить вас в гвардию к дукэ. С такими задатками вы легко дослужитесь до капитана! На сем и закончим занятие.

      Уголки губ Маранатти искривились в снисходительной усмешке, он едва заметно поклонился и вышел из библиотеки.

      Эймар развязал ворот рубахи – как же не хватало свежего воздуха – и в сердцах смел груду учебников со стола. Стопка книг неуклюже свалилась, обложки раскрылись, показывая нутро желтоватых страниц.

      А он еще думал, неплохо бы подтянуть риторику и философию, умных мыслей поднабраться. Вот мог сегодня приобщиться к ученой мудрости, и что из этого вышло? В аналитической геометрии господина Файхмана была хотя бы логика. Пространство, фигуры, координаты – тут все ясно. Но какой смысл рассуждать о мироустройстве, тем более спорить, если выигрывает тот, кто совершает поступки и борется?

      Все, на сегодня хватит, он выполнил просьбу Леона.

      Эймар оглядел библиотеку – склеп склепом, надо скорее уносить ноги, пока сам не превратился в ходячего мертвеца.

      Как можно тише – не дай Кош, на дороге вырастет Леон и снова заставит что-то пообещать – юноша спустился по лестнице, прошмыгнул в свою комнату. Подобрал промокший от снега плащ – высохнет по дороге, подхватил шляпу.

      После представления на площади Орбэ он решил во что бы то ни стало сходить на улицу Пекарей и найти белокурую девушку. Эймар еще не придумал, что скажет, когда ее встретит. Поначалу, наверное, спросит имя – должен же он знать, о ком будет вспоминать, когда уйдет из Женавы.

      А вдруг девушка его не узнает? Ведь видела всего два