Элемент 68. Александр Дергунов

поверил.

      – Мама неважно себя чувствует, я съезжу к ней на пару недель, – сообщила Ольга на следующий день.

      – На пару недель! Ты шутишь?

      – Но, может, она пораньше поправится.

      – Ты спрашиваешь или просишь?

      Алексей не ответил. Ольга уехала, как обычно. Алексей боялся, что она не приедет уже тогда, но в ночи среды услышал влажное шуршание шин.

      – Еле доехала, кажется, что-то с тормозами, посмотришь? – Это Ольга вспомнила позже, за пару дней до отъезда.

      – А вчера не могла сказать?

      Алексей пошел во двор, открыл желтый капот, долго светил фонариком в металлическое чрево, с трудом залезал в тесный салон, жал на педали, заглядывал под днище. Похоже, надломился закоченевший от времени тормозной патрубок. На земле смертельной метастазой разрасталось иссиня-черное пятно. Видимо, деталь надо было менять – это совсем не сложно, два часа поездки в город да еще минут сорок на сервисе.

      Алексей захлопнул крышку капота. Размял в пальцах сигарету. Долго курил, закинув голову вверх и поплевывая в небо дымными кольцами. Вернулся в дом. Тщательно оттирал на кухне руки. На столе в комнате обнаружил древний чемодан. Ольга укладывала вещи, оглаживая каждый предмет пальцами. Алексей прошелся по комнате, шумно пнул замешкавшийся стул, подошел к окну и сообщил результаты технического осмотра:

      – Да вроде все нормально, можно ездить.

      – Спасибо, милый.

      – Не за что. Правда, не за что.

      – Я тебя люблю. Бесконечно, безнадежно, за двоих.

      – Я тебя тоже.

      – Ты не сказал как.

      – Безумно, без тормозов, смертельно. Как никто другой уже не будет.

      Потом Ольга ходила по дому, кажется, без цели, но за ней исчезали вещи. Те вещи, что не стали еще жертвами ночных истерик Алексея, спешили выскользнуть из дома и спрятаться в салоне желтого седана.

      Накануне отъезда Ольга вытащила Алексея прогуляться. Шли молча. Алексей смотрел в землю и втаптывал в пыль проворотом подошвы чахлые ромашки. Дошли до храма. Конец толстой цепи раскачивался на ветру и отбивал глухую дробь на ржавой решетке ворот. За оградой вошли в силу сорняки. Расчищенную Алексеем тропу к алтарю пожрали жирные кусты чертополоха.

      Ольга подошла к почтовому ящику, оттянула кверху металлический язычок, произнесла:

      – Откройте рот. Вот так. Не дышите.

      И засунула в узкую щель конверт.

      – Что это? – спросил Алексей.

      – Угощение для почтового ящика.

      – Зачем сейчас бумажные письма? – удивился Алексей.

      – Если не кормить, то ящики умирают. Ты видел, сколько их подохло на заборах пустых домов?

      – Не смешно, – проворчал Алексей. – Кому письмо?

      – Человеку, которого я очень любила.

      – И теперь еще любишь?

      – Теперь я живу с тобой.

      – Если меня не станет, ты вернешься к тому?

      – Какого тебя? – переспросила Ольга.

      – Такого, какой я есть, – ответил Алексей раздраженно.

      – Вернусь