Элемент 68. Александр Дергунов

и в то же время возбуждающих его воображение до кульминации, когда мозг отключается и дарит узнику страха несколько часов забвения.

      Просыпался Алексей никем. Очнувшись, долго нащупывал себя – собирал человека божьего из осколков детской памяти, солнечных зайчиков на простыне и запаха Ольги, пропитавшего подушку. Выдирал спину из лужи черного безумия, смывал остатки ночи ледяной водой и тащил тело к обрыву.

      Молитва сотворялась все реже. Если вдруг начинала звучать, то вытягивала скрюченное тело вверх, и из перемешанных страхом осколков восставал человек. Светлый восставал человек, с огромной нежностью к миру. Так после тяжелой болезни человек способен на простое сострадание к беспомощности всего, в миру живущего. В такие моменты ангел стоял за спиной и смеялся. Алексей не решался обернуться и посмотреть.

      Ночью страх брал в союзники темноту. Алексей, стараясь обмануть время, пораньше укладывался в кровать, но лишь разметывал себя по простыням. Бредил наяву, вслух разговаривая с воображаемым милиционером, недалеко от развальцованного бетонным молотом «Пежо»:

      – Где ночевала погибшая?

      – Где-то у подруги.

      – Знаете, что женщина погибла не совсем одна?

      – Нет. И не хочу. Бред. Я тут ни при чем. Прекратите этот допрос немедленно! Я имею право на адвоката.

      Алексей знал, что это случится километрах в пятидесяти от деревни, там, где дорога резко изгибается под мостом, и малейшая ошибка, замерзшая лужа, неверный маневр в продавленной большегрузами колее сделают встречу автомобиля и опоры неизбежной.

      Приехав поздним вечером, Ольга обходила комнаты и подбирала с полу свои покалеченные вещи. Не тряпок было жалко. Треснувший пополам фен или сжавшаяся на полу блузка приводили ее в отчаяние, как приводит в отчаяние проявление новых симптомов смертельного заболевания у любимого человека. Кот оказался ябедой и, встречая Ольгу, плаксиво жаловался на ужасы, пережитые в мире чужого безумия.

      Никодимыч трубку не брал. Алексей звонил в течение трех дней после штурма, писал сообщения с просьбой перезвонить. Без результата жал кнопки домофона на железной двери подъезда.

      Тишина. Звонил опять. «Абонент вне зоны связи». На следующий день пробовал повторно. «Номер не обслуживается».

      Два дня караулил Чистякова у подъезда – без результата. Ждал еще два дня – не может же бесследно раствориться женатый человек с тремя детьми. Оказалось, что может. Много позже из обрывочных рассказов бывших одногруппников узнал, как Никодимычу угрожали, как бегал тот с семьей из города в город, как однажды не успел сменить места до приезда Баграта с бригадой.

      Были и хорошие слухи – что Чистякову удалось уйти, да и вообще он никуда не бегал. Рассказывали в деталях, как Никодимовна огрела сковородкой мелкого питекантропа, зашедшего покошмарить Чистякова, что нашлись хорошие люди, которые бухгалтера сберегли. Алексей хотел верить хорошим слухам, про Никодимовну со сковородкой звучало очень правдоподобно,