Крылатое человекоподобное существо. История одной семьи. Александра Нюренберг

вам некоторые её свойства

      – Чьи?

      Оля подвигала сигаретой.

      – Я про редьку говорила.

      Лётчик выслушал.

      – Я, – поведал этот славный парень, – пробовал и горькую редьку.

      Она полуобернулась.

      Из окна донёсся яростный на все голоса звук, как пред концертом, когда пробуют инструмент: смеялись. Над всем воспарил звучный женский гоготок, от которого вздрогнули плечи лётчика.

      Лётчик вдруг посмотрел на смещающиеся тени под виноградником. Тревожимые согнутой иголкой еле приметного месяца они пробирались по дворику до самой живой изгороди.

      Она заметила его взгляды и пояснила сигаретой:

      – Ныне виноградник не обрезан. Борис сам не обрезал никогда, звал одного местного. Ну, а мы не нашли, запропастился куда-то. Так что Чёрная Стрела под вопросом.

      – Да, искусство. – Неуверенно похвалил лётчик.

      Оля прислушалась.

      – Веселятся. Что там ещё Илья сочинил? Второй-то бутылки нету, это он ради вас.

      – Честь. – Серьёзно заметил рыжий парень и снова поглядел на тень, торопящуюся с волочащимся хвостом жимолости от калитки. – Вы никого более не ждёте?

      Оля пожала плечами.

      – Кого же? Вся наша банда в ссоре… ах, я хотела сказать, в сборе.

      Насмешливо прищурилась в дыму.

      – Извините… словечки… это всё Илья… веселит он нас… потешный мужчина…

      – С кем поведёшься, – сообщил Валерьян.

      – Верно – Кивнула Оля. – Ну, так вернемся к ним… а то не все смеются.

      Валерьян хотел возразить, но на что, собственно. Шагнул, чуть не оступился. Почувствовал Олины пальцы на рукаве.

      – Вы в воздухе так же широко шагаете?

      Неловкий смех был ответом.

      – Рост проклятый.

      – Ах, да… Ноги мешаются, да?

      – Да, бывает.

      – Ах, не всегда на земле нам мешают наши тела.

      Молчание явилось кем-то третьим между ними. Оля смотрела так, ну видит в темноте барышня.

      – Странные вы какие-то. – Хмуро сказал лётчик. Он помрачнел и рыжина его погасла.

      – Ну, ну.

      – Но красивые. – Смешавшись и подставляя себя фонарику, так что заблестел погон, простил рыжий.

      Оля увела его в дом и вовремя, кажется.

      – К слову, о страшных существах, господа. – Возвысил голос Илья и все, не сразу затихнув после предыдущей шуточки, прислушались один за другим к посерьёзневшему властному и насмешливому голосу.

      – Давеча слышал я, что вводят войска.

      – Фронт разве переместился?

      – Фронт не переместился… говорят, внутренний враг оживился на пограничье с некоей территорией. В горах усиленный патруль.

      – Что значит оживился? – Придралась Калерия. – Он, что, мёртвый был?

      Илья взглянул на лётчика

      – Вот вы, Валерьян Львович, что скажете?

      Тот пожал плечами, Поля протянула ему яблоко через стол.

      – Да, был такой разговор.

      Калерия,